Наш строй прогнулся, очень уж был силен натиск.
– Вон он! – заорал кто-то из атакующих. – Вон тот парень
Гуарда-Вонючку убил. Старик Мак-Пратт за его голову обещал двести
овец, полсотни коров и ферму у Южных склонов!
Ух ты. Столько за меня еще не давали. В игре не давали, имеется
в виду.
А Макмиллана надо непременно сегодня поймать и убить, теперь уже
в этом сомнений вовсе не осталось. До того, как он сложит оружие,
убить, потом могут мне его не отдать или за его убийство штраф
навесить неслабый.
– Напрем, гэльты! – не желал успокоиться алчный горец. – Кто
первый этого хмыря прикончит – тот богач!
И – наперли, да так, что в результате прорвали строй воинов и я
оказался лицом к лицу с совсем еще молодым пареньком, который чуть
не располосовал мне физиономию своим клинком.
Дррразг! Наши мечи даже не скрестились, они скрежетнули друг о
друга, и мое лицо оказалось невероятно близко от лица моего
врага.
– Двести овец! – восторженно промычал мой противник и лязгнул
зубами. – На Эдельгарде женюсь!
И он резко ударил меня своим лбом в нос, да так, что у меня
звездочки в глазах замелькали.
Я сделал шаг назад, мотая головой, наши мечи расцепились, и
гэльт очень ловко нанес мне удар, метя в шею. Попал в плечо, но
часть здоровья снялась.
Привык я к одиночным поединкам, а вот к такому бою – нет.
Следующий удар моего противника принял на свою саблю Назир и
закрутил его меч, открыв бок жаждущего наживы горца для удара, чем
я немедленно и воспользовался, вогнав в него свой клинок чуть ли не
до упора.
Гэльт заорал, то ли понимая, что он почти что мертв, то ли от
осознания того, что выгода уплывает в чужие руки. И Эдельгарда
тоже.
– И-и-и-э-эхх! – Я вытащил меч из тела врага, и тот немедленно
осел на землю, скрывшись под чужими ногами.
То, что сейчас творилось вокруг меня, меньше всего напоминало
сражение, это была какая-то куча мала. Еще я такое видел пару лет
назад, когда водил дочку одной моей знакомой на новогоднюю елку,
вот там, после представления, в гардеробе нечто подобное
происходило.
Я получил еще один удар, на этот раз – в спину, хоть ее и
прикрывал Назир, сам добил какого-то немолодого горца, державшегося
за располосованный живот и подставившегося под удар.
Что творилось на поле в целом – не знаю, оно сузилось для меня
до маленького пятачка земли, на котором топтались люди, ожесточенно
убивавшие друг друга.