С последним проблем не возникло и минут через пять мы уже были у
дверей владетельного старца.
– Великий магистр, – прямо с порога начал я свою речь. – Рад
приветствовать вас. От имени короля Пограничья Лоссарнаха Первого я
приношу вам благодарность за предоставленную помощь и заверяю вас в
вечной его признательности.
Понятное дело, все это была отсебятина, но она ничуть не
отличалась от правды.
– Это наш долг, тан Хейген, – немного удивленно ответил мне фон
Ахенвальд, сидевший за столом с печальным видом – Но, признаться, я
не ожидал вас столь скоро. Сражение ведь закончилось совсем
недавно, разве у вас нет иных, более важных дел? Насколько я знаю,
в долине Карби полегло сегодня немало народа, они ваши друзья, и
надо отдать им последние почести.
– Долг дружбы – не менее важный долг, –
проникновенно заявил я.
Таким образом мы обменивались фразами еще несколько минут, пока
конец этому не положила заскучавшая Трень-Брень, естественно, уже
забывшая то, о чем я ее просил.
– Ух, чего там было, – сообщила она магистру, плюхнувшись на
стул, стоявший рядом с ним. – Такая резня! Я там тоже отметилась!
Одного там так поджарила – у-у-у-у-у-у!
– Не дело юной девице лезть в подобные авантюры, – с
недовольством произнес фон Ахенвальд и посмотрел не меня. – Тан
Хейген, зря вы ее с собой туда прихватили. Там же кровь, смерть… Да
и не разбирает воин в битве, кто перед ним – мужчина или вон
девчонка сопливая. Я уже молчу про то, что она в этом сама
участвовала, и ей это понравилось. Это уже ни в какие ворота!
– Так она везде пролезет, – изобразил печаль на лице я, мысленно
потирая руки. Разговор вывернул как раз туда, куда мне и было надо
– Нос свой длинный в каждую щель засунет, даже не думая о том, как
его прищемить могут. Делать что-то надо, и потому я вспомнил о
вашем предложении.
– Это каком же? – удивленно свел седые брови в «домик» фон
Ахенвальд.
– Я про обитель, – напомнил ему я. – Как бишь ее? «Неумолчных
плакальщиц», там ваша знакомая… э-э-э-э… Сейчас вспомню… Клаудия
Шрауфенбах за главную.
– Ах ты!!!.. – фея даже дар речи потеряла, сверля меня
взором.
– Да-да, было такое, – оживился великий магистр. – Помню этот
разговор.
– Так вот – может, дадите мне к ней рекомендательное письмо? –
моя грусть была почти не наигранной, я вкладывал в нее все свою
нерастраченную отцовскую нежность. Надеюсь, этих крох хватит для
того, чтобы фон Ахенвальд мне поверил – Определю я туда это чудо на
год-другой, авось оно за ум возьмется.