– Ты обещал, – не стал чиниться я. – Сам говорил – если что, то
помогу. Помогай.
– Говорил, – согласился со мной Барон. – Было. От своих слов
отказываться не привык. Обещал тебе, что души твоих соратников не
стану забирать – и всех их отпустил. И с годи тебе помогу, но вот
только давай завтра, а?
– Завтра не надо, – покачал головой я. – Сегодня надо. Что же до
душ – ты немного другое обещал. Речь вообще о мертвецах шла. Мол –
покойничков с той стороны ты себе заберешь, а наших, кого сможешь,
к жизни вернешь. А по факту что вышло? Вон наглотался, как удав,
халявными жизнями.
– Жизни, души – велика ли разница? – добродушно произнес Сэмади.
– По сути – одно и то же. Тем более, что тел здесь и не видать.
Трупы твоих врагов уже под землей, трупы твоих друзей вообще здесь
отсутствуют, так что забрал то, что было.
– Ну да. Вместо тел – души, – не удержался я от того, чтобы его
подколоть. – Неплохая замена.
– Слушай, у тебя женщина есть? – этот вопрос Барона меня, если
честно, порядком огорошил.
– Есть, – немного помедлив, ответил ему я.
– Скоро не будет, – уверенно произнес Сэмади.
– Почему?
– Потому что она тебя бросит, – скривил губы в улыбке Барон. –
Женщины любят веселых мужчин с крепкими задами и авантюрным складом
характера, а ты толстеющий зануда. Что женщины? Даже я скоро наши с
тобой дела сверну, потому что ты только и делаешь, что нудишь.
– Не зануда я! – мне стало обидно. И немного неприятно,
поскольку в словах этой нежити была часть правды. – Не зануда!
Просто сам меня вынуждаешь вечно…
– Теперь, значит, я виноват? – Барон сдвинул свой цилиндр на
затылок. – Нашел крайнего.
– Короче, – я не имел ни малейшего желания продолжать перепалку.
– Ты со мной идешь? Если нет – то бывай здоров, если такое в
отношении тебя вообще возможно.
– Иду, – Барон достал из кармана горсть орешков. – Не плачь.
А наглеет мой приятель, не по дням, а по часам наглеет. Хотя,
может, все как раз обстоит совершенно по-другому. Есть такие люди
(если к Барону можно применить это слово), которые принимая кого-то
в свой ближний круг, переводят общение с ним в ту манеру, которая
свойственна им настоящим. То есть – становятся с ними почти самими
собой, немного приподнимая свою социальную маску, которую обычно
носят перед остальными.
Не секрет, что все мы не те, кем являемся. То есть, – перед
зеркалом в ванной и в пустой квартире – мы те, кто есть, но стоит
появится еще кому-то – и все, мы становимся другими. Мы немедленно
натягиваем на себя ту маску, которая появилась у нас еще в детстве,
в тот момент, когда каждый из нас осознал себя частью социума и
решил для себя вопрос – как в нем существовать. «Клоун», «Циник»,
«Весельчак», «Сердцеед», «Модница», «Простушка», «Лидер» – каждый
выбрал что-то по себе, то, что ему казалось наиболее приемлемым. И
эти маски с годами приросли к нашим лицам, стали частью нашей
сущности, а у кого-то и заменили собой природное, врожденное «я».
Они удобны, они позволяют защитить душу от уколов совести и
жалости, они дают возможность жить так, как тебе хочется.