Титова в очередной раз воскрешает свой смартфон. Подсветка ненадолго озаряет ее милое перепуганное личико. Святоша проверяет связь. Ее здесь нет. И она не появится, даже если включится свет. Мы оба это понимает, но «сеструля» упорно повторяет бессмысленные попытки.
– Спать хочу, – говорю я. – Появится свет, разбудишь.
Завалившись на одну из коек, отворачиваюсь к стене.
– Ярик, ты серьезно? Как тут спать? Ярик, блин? Ярик? – учащенно дыша, делает огромные паузы между словами и, врубая долбаный фонарик, светит мне в лицо.
– У тебя, блядь, есть другие предложения? – грубовато обрываю ее, прикрывая ладонью глаза. – Тоже ложись. Хватит херней страдать. Связи тут нет, и она не появится.
Закрывая глаза, думаю о том, что утреннюю тренировку я, вероятнее всего, все же пропущу. Сверещук по-любому наяривать начнет. Сначала мне. Потом отцу. Очередное попадалово, бля…
Вот на хрена, спрашивается, я сюда ломанулся? Еще и Машку с собой поволок…
Полный пиздец!
Просыпаюсь, будто из-под воды выныриваю. Жадно вдыхаю. Ожидая, что тьма, если хорошенько проморгаться, рассеется, усиленно сдавливаю и разжимаю веки. Ни хрена. Рядом кто-то тихонько поскуливает. Что за нах еще? Спросонья понять не могу, что происходит, и где я нахожусь? Пытаюсь нашарить на тумбочке мобильник. Натыкаюсь ладонью на стену. Не дома.
Машка…
Мозг включается в работу, хаотично подбрасывая в сознание события вчерашнего вечера.
Машка…
Крутанувшись, вижу все ту же беспроглядную темноту.
– Пс-с-с, – не тая волнения, подзываю свою принцесску. – Святоша?
– Яр… – по звукам понимаю, что она подскочила со своей кровати и приблизилась к моей. – Ты проснулся?
– Что со светом? – спросонья хриплю.
– Я… Я не знаю… Он не включается… Уже почти четыре утра.
Главное, сохранять спокойствие. Нельзя, чтобы Машку ломанула истерика. И так, судя по всему, уже сопли распустила.
– Ясно, – стараюсь звучать спокойно. – Ложись, поспи. Утром будем разбираться.
– Шутишь, что ли? Ярик, я не могу уснуть. Мне страшно… – признается, а я глаза прикрываю, не зная, что с ней делать. Она скулит и всхлипывает где-то совсем рядом. Это очень и очень хреново. – Я хочу к папе.
Ну, кто бы сомневался…
«Мой папа – самый лучший!»
– Подбери сопли, Маруся… – произношу на самом деле мягко. – Он не может все время быть рядом.
Некоторое время молчим. Я прикрываю глаза и почти расслабляюсь. Но она не отходит. А потом… Она, мать вашу, вновь начинает ныть.