Так или иначе, недавние события я помнил необычайно хорошо.
И, главное, – помнил Формулу.
О Принципе, кстати, тоже.
Некоторые осложнения, о которых я упоминал, начались тогда, когда одна из моих старшеклассниц решила, что влюбилась. Не то, чтобы она обрывала мне телефон или караулила в подъезде. Не делала попыток остаться после уроков под предлогом крайней непонятливости. Не заходила, невзначай, на перемене, чтобы с недвусмысленным видом облокотиться на стол.
Эта сучка сочиняла стихи.
И приносила их на рецензию.
Вы можете представить такое испытание? Это же прямо Данте!
Если вдуматься, в наши дни стихи как-то не читают – если это не Вишневский, и если это называть стихами. И, в сущности, вроде бы не пишут – Евтушенко и Вознесенский оставались последними, но мне давненько ничего не попадалось.
Таким образом, критерий оценки оказывается существенно размытым, и было совершенно непонятно, от чего отталкиваться. Не от Пушкина же? Пушкина следует поберечь – это наше всё.
Но в том-то и дело, что наша поэтесса писала четырёхстопным ямбом.
При этом девица была без очков, без русой косы, с пирсингом и мелированием – то есть, вроде бы, совершенно нормальный представитель младого и малознакомого племени.
Стихи у неё получались довольно благозвучные, с одним и тем же героем – много испытавшим и загадочным, благородно печальным и бла-бла-бла. Лирическая героиня реконструировала разные обстоятельства его жизни – безусловно, полной трагичных и героических событий.
Вирши не были так уж безнадёжно плохи. Просто она с ними опоздала – лет этак на сто.
Я отнёс бы их знакомому редактору в местную газету – но беда в том, что герой уж слишком был внешне похож на меня – от масти и проступающей местами седины до ямочки на подбородке. Предположим, поэтическую колонку хоть кто-нибудь читает.… Хотя, о чём я: эту прочли бы все – ещё бы: «Наша Вика!..».
Девицу звали Вика, и очередной опус она выдавала каждые две недели. Приносила и молча опускала на стол. На другой день являлась в учительскую и вопросительно смотрела на меня.
На протяжении года я хвалил их, высказывал отдельные косметические замечания и старался вести себя максимально естественно.
Вы спросите – с чего я взял, будто представляю для неё интерес не только как литературный наставник? Не выдумываю ли я? Не пытаюсь ли попросту потрафить свому самолюбию? В конце концов, девушка вела себя прилично и всё такое…