- Тебя там? – поинтересовался Лют. – Энергетическая…
болезнь?
- И она тоже. Говорю ж, долго выбирались. По горам, по…
свои-чужие, такая круговерть, что и не понять, кто да где. На мне
гражданские, которых я и поставлен был охранять. Не приспособленные
совершенно, но как-то тянулись, старались. И я тянул. Повезло. Пару
месяцев и вышли. К своим. Там-то я и отключился… честно, даже не
помню, как в больничку попал. Очнулся уже там. Мне и говорят, что,
мол, два года как лежу… и что хрен его знает, сколько еще лежать
буду. Повреждения и все такое… ладно рожа, я и раньше особо
красавцем не был, а вот нервная система – другое. Сперва-то я и
руками еле-еле шевелил.
Не хочу сочувствовать.
И пялюсь на воду до рези в глазах. Солнечный свет отражается,
потому-то и больно. Глазам. И еще губы пересохли совершенно.
Облизываю их.
Уйти бы, но…
Я же пришла, чтобы узнать о себе. Кто сказал, что это будет
приятно.
- Потом судороги… приступами. И лекарства не помогали. Целители
тоже мало что могли. Меня определили в госпиталь для ветеранов. На
постоянное проживание.
А про энергетическую болезнь нам рассказывали. Редкое явление,
если подумать, потому что все люди в той или иной мере способны
поглощать силу. Просто у не-магов она в теле не задерживается.
Правда, если поток силы высокой концентрации, то начинаются
нарушения.
Разного рода.
Обратимые большей частью, но…
- Бросить меня не бросили, тут врать не стану. Целители при
отделе состоят хорошие. Да и возили ко мне и тех, что московские, и
профессора даже одного из Петербурга. Им и самим, как понимаю,
любопытно было. Редкий случай.
Полагаю, на нем не одну монографию написали.
- С сестрой ты не связывался, - уточнил Лют.
- Нет, - Димитрий покачал головой. – На кой я ей нужен был?
Прогнозы один другого веселее. То ли останусь навек лежачим, то ли
смогу все-таки в инвалидную коляску сесть, но приступы все одно
будут. И после каждого – откат… и выходит, что как здоровый был,
так не вспоминал. А тут…
Наверное, оно бы правильно.
Только горько. До того, что язык к нёбу прилипает от этой
невысказанной горечи.
- Не знаю, почему я не сдох. Из упрямства, наверное. Я ж по
жизни еще тот идиот упертый. Но… пару лет и в кресло пересел. Там и
на ноги встал. Рожа вон как-то затянулась. Остальное… в храм
заглянул. Честно, в первый раз от тоски, потому как заняться-то
особо нечем. А в нем мне стало… хорошо. Не в том плане, что резко
снова уверовал, нет. Просто… как внутри что-то да отпустило. И
задышалось. Потом уж заметил, что в храме никогда-то приступов не
бывает. И что поправляться я стал, вопреки прогнозам. А там и
разговорился с одним батюшкой, тоже из бывших, из военных.