С симпатичным и вполне положительным Максом ответа не возникло. С Владом – был. С Юрой, который вообще не в моем вкусе и неуправляемый потаскун в придачу, получился такой ответ, что… В тот самый момент, когда он назвал меня солнышком и я обернулась. Не имело смысла отрицать это.
В общем, когда я его видела, физика и лирика плясали джигу. Но тут же приходил здравый смысл и накладывал на эти танцы вето. И начинал выговаривать.
Юля, ты дура, да? Хочешь стать очередной галочкой в его списке? Тебя родители, кажется, не из мусорного бака достали. Если уж выбирать между Карлсоном и бабником, лучше все-таки Карлсон.
Кстати, Влада после той пятницы что-то пробило. На неделе он позвонил мне сам – с ума сойти! - и предложил куда-нибудь сходить. А в выходные – съездить на дачу к его друзьям. Неужели та встреча в «Мишке» заставила задуматься о том, что Юля может понадобиться кому-то еще? Вот так улетишь, вернешься, а Малыша-то и нет.
Ну хоть какая-то польза от Юры. Правда, я не была уверена, что эффект сохранится надолго.
Почему-то мне казалось, что идея моя будет раскачиваться не меньше месяца, но уже в понедельник был готов приказ, во вторник график, а на четверг назначили первое занятие.
Четыре года назад, когда систему только вводили, прогеры заявили, что «интерфейс user friendly»* и специального обучения не требует. На самом деле это было далеко не так. Первые пользователи учились обращаться с программой методом научного тыка, а потом передавали этот убогий опыт дальше. И только самые дотошные вроде меня старательно жали все до единой кнопочки, даже те, которые у них не работали по причине минимального допуска, и читали справку, запрятанную далеко на задворки.
В первую очередь я ждала администраторов и врачей, потому что заведующие в основном систему знали. Сотрудников офиса от обязаловки освободили, хотя им настоятельно рекомендовали восполнить пробелы. Но уж точно никак не ожидала в первый же день увидеть среди учеников Юру.
__________________
*адаптированный под нужды пользователя, легкий в использовании
Юра
Лариса после того разговора залегла на дно. Писать
и звонить больше не могла, но и оффлайн обходила за километр. Если случайно
где-то сталкивались, отворачивалась с оскорбленным видом. Раньше старательно
вешалась на меня принародно, демонстрируя всем и каждому: Липнин – мой. Теперь показывала
обратное: Липнин – гадина, ненавижу. Наверняка и во всех ее соцсетях было то же
самое, но я туда никогда не заходил.