Девчонка в поликлинике брала кровь, пропорола
пациенту вену насквозь – гематома на полруки, онемение пальцев, а он ювелир, не
мог работать неделю. Все справки и снимки прилагались.
- Может, вы уже проснетесь и поучаствуете?
Макаров демонстрировал свою обычную гадючью улыбку:
губы растянуты, глаза ледяные. Тетка лесбиянской наружности сдвинула на нос
очки в прямоугольной оправе и тоже ухмыльнулась. Самым поганым было то, что
мимо пролетела озвученная сумма компенсации.
- Прошу прощения, - я пролистнул документ на
планшете к оставленному пробелу. – Так на какой сумме остановились?
- Сорок, - процедил Макаров сквозь зубы.
Ну это еще по-божески, могли и больше содрать.
Завел цифрами и прописью, отправил на принтер. Все
расписались, Макаров шлепнул печать.
- Проследите, чтобы финотдел сделал перевод, -
приказал он, отдав мне второй экземпляр. – Как можно скорее.
Мог бы и не говорить, это моя работа. Но надо же
покуражиться, показать, какой он невъебенный начальник. Андрей Великий Макаров,
исполнительный, мать твою, директор!
Эту суку ненавидел весь офис и все начальники
подразделений, а генеральный терпел только потому, что тот приходился какой-то
родней его жене. Свой птичий клюв Макаров совал везде, где надо и где не надо.
От взгляда прозрачных глаз из-под бесцветных ресниц продирало в дрожь, равно
как и от мерзкого голоса. Хуже всего было то, что этот параноик подозревал всех
и каждого по отдельности в заговорах против его персоны и поэтому пытался
укусить первым. Особую ненависть он испытывал к административным директорам в
уверенности, что каждый из них хочет подсидеть его и стать исполнительным. За
пять лет работы в «Альтермедике» Макар сожрал двоих, а сейчас старательно копал
под Макса. Я от души надеялся, что на этом орешке он наконец сломает зубы.
На обратном пути Макар что-то нудно выговаривал
водителю, и я спрятался от этого бубнежа в мысли, из которых меня так
беспардонно выдернули. В мысли о той рыжей девчонке, Юле.
Я вообще не собирался к ней клеиться. Стоял в
холле, ждал Макара. Заметил, что развязался шнурок, присел завязать. И тут она
вошла. Дима, разумеется, не пропустил, девушка достала телефон и набрала номер.
Я даже лица ее не видел, только роскошную копну темно-рыжих волос. Про солнышко
само вырвалось – они и правда как будто светились, хотя на улице было пасмурно,
да и в холле темновато.