Я убрала волосы за ухо.
— У вас действительно красивые сады. Здесь отличная
погода. Мое утро прошло лучше, чем я могла подумать. Но... я хочу
решить вопрос своего пребывания здесь.
— Ты здесь, потому что это безопасно. Я думал, ты
понимаешь.
— Но я хочу поскорее вернуться
домой.
Он ничего не ответил, лишь отвёл взгляд, устремив
его вперёд — любуясь ветвями деревьев, мирно покачивающихся на
ветру. Кажется, он всё осознавал, но не мог успокоить мои тревоги.
Или не собирался делать этого вовсе.
— Расскажи о своей семье, — вдруг произнес он. И
сказал это так мягко и осторожно, явно боясь этой
просьбы.
Вот только... Он желал удовлетворить не столько свое
любопытство, сколько успокоить свои раны. Свою тоску и боль. И
после вчерашнего, после всей правды, мне не было жаль Аймарэля.
Любить женщину, что родила ребенка от его брата? Стереть ей память?
Бросить на сносях? Да, он пытался все исправить, сделать как лучше.
Но сколько же во всём этом было неправильного. А я не могла
успокоить свои чувства. Спустя столько лет... ему было бы лучше не
спрашивать меня сейчас ни о чём. Дать мне время остыть, отпустить
всё это, принять сложившуюся историю как часть прошлого, что
коснулось нас обоих. Нет, даже сейчас Аймарэль... думал о себе и
своих чувствах, а не о том, насколько этично поднимать тему о
маме.
Я хлопнула книгой.
— У мамы все хорошо. За исключением одного момента:
у нее провалы в памяти. Из-за вас!
Я причинила ему боль. Эльф закрыл глаза и
отвернулся.
— Мне жаль, — искренне прошептал он и
выпрямился.
Я тяжело вздохнула и уступила. Аймарэль просто не
знал, как подступиться. А я не знала, как дать ему то, чего он
хочет. Потому что всё это слишком сложно. Но я смягчилась,
осознавая, что в его сердце живёт боль из-за нашего общего
прошлого.
— Мы живём в Сезонных Землях в большом доме, у мамы
и папы родились двойняшки — им десять. Озорные и
милые.
— Она счастлива?
Я вздохнула.
— Вполне. Мама по-своему строга к нам, но она любит
свою семью и отца. И вряд ли найдется человек более добродушный и
любящий, чем он.
— Аймарэль, — раздался мужской
голос.
Мы оба повернулись. Риваан появился перед нами,
сидящими в роще. Весь в чёрном: брюках и расшитом золотом жилете,
как и раньше, только рубашка была белой, а волосы распущены. Пусть
он и был похож на своего брата, но холод и безразличие в его таких
же зелёных глазах доказывали разницу. Как много мне передалось от
него? Могла ли я быть хоть каплю похожей на этого эльфа, вырасти я
в этой семье?