Филиния подумала и возразила:
– Вряд ли. Я не специалист по
межмировым переходам, но насколько помню теорию, миры с иным
течением времени, если и существуют, то должны располагаться очень
далеко. Так далеко, что туда не добраться. Переходы возможны лишь
между ближними мирами, которые похожи по основным физическим
параметрам, включая время.
– Но Альбрина переместилась в
результате какого-то непонятного события, – не согласилась я. –
Возможно сработал какой-то из её артефактов. Значит её могло
забросить в любую даль.
– Тот мир не дальний. Ведь иначе мы
бы с тобой не встретились. Боксби просто не смог бы туда
переместиться и привести тебя.
Логично.
Я задумалась, а потом кивнула:
– Значит просто цифры не
сходятся.
– А в чём именно они не сходятся?
Я объяснила, и тут узнала
поразительную вещь. Оказалось, сто лет – не такой уж значительный
возраст, когда речь о магах. Более того, сотня – этакий расцвет.
«Угасание» у магов начинается после ста пятидесяти, и то не всегда.
Если маг полон жизни и желания жить, то его расцвет может длиться
чуть ли не бесконечно.
То есть ничего особенного в столетнем
замужестве Филиния не видела.
Рождение детей после сотни? Тоже
ерунда!
Более того…
– То, что Альбрина ждала семьдесят
пять лет прежде, чем устроить личную жизнь, вполне объяснимо, –
заявила вдруг Филиния. – Возможно сестра надеялась, что её найдут,
но скорее всего дело в другом. Лотар. Такую любовь, как была у них,
невозможно забыть.
– Лотар – это ведь король Биорма? –
на всякий случай уточнила я.
Леди Сонтор кивнула:
– Он. И он тоже очень долго оплакивал
потерю Альбрины. Прошло полвека, прежде чем Лотар женился.
Пятьдесят лет? Да, немало.
– Лотар сейчас жив?
– Да. Но уже отошёл от дел и передал
королевство сыну.
– Ясно, – пробормотала я.
Было грустно, а с другой стороны, я
помнила отношения деда и бабушки, они жили душа в душу и очень друг
друга любили. Альбина-Альбрина всё-таки обрела счастье в чужом
мире. Я рада, что Лотар тоже утешился. Это правильнее, чем
убиваться до конца своих дней.
А ещё вспомнился виденный сегодня
дядя Вейз. На вид ему было двадцать пять, но сколько в
действительности? И почему он так молод?
– Двадцать восемь, – просветила меня
Филиния. – Он поздний ребёнок. У брата и Циоры долго не
получалось.
Я кивнула и невольно вспомнила
кое-кого ещё.