Илья Зурабович замолчал, продолжая все так же сосредоточенно глядеть себе под ноги, словно в асфальтовой дорожке видел картины давно минувших дней. А потом вдруг остановился и развернулся к Кире:
– Вот что я хочу этим сказать… Не сдавайся! Верю, найдешь ты себя. И даже могу предположить, ради кого тебе это нужно сделать.
– Ради сына? – криво усмехнулась Кира. – Так я даже не знаю, его ли я видела во сне или нет. И где он? С кем? И… вообще существует ли на самом деле? Может, моя память так упрямо не желает отзываться, потому что скрывает какое‑то страшное воспоминание? Что меня может ожидать за «дверями», если я их открою? Вдруг мое беспамятство – это счастливое спасение?
– Может, и так, – вздохнул доктор. – Может, и так.
Они обошли парк трижды, по молчаливому соглашению не желая возвращаться в больницу. Может, доктор не предлагал вернуться, понимая, что Кире нужно время, чтобы выпустить яд неуверенности и отчаяния, лишавший ее сил. А может, сам хотел развеять в воздухе свои несчастливые воспоминания. Круг за кругом, утрясались по местам взбалмошные мысли, укладывались в нужном порядке, притихали.
– Знаете, доктор, а вы ведь правы, – вдруг бодро заметила Кира. Илья Зурабович одобрительно кивнул, но девушка указала рукой на небо, на которое наползала невесть откуда взявшаяся туча: – Будет дождь. Ваша спина вас не обманула. Похоже, ваши прогнозы куда точней, чем метеорологов.
– Пойдем в здание, – просто ответил доктор. – Скоро полдник.
Когда они вошли в холл, политические новости уже сменились новостями спорта. На экране молодая вертлявая девица брала интервью у красивого южного парня в форме известной футбольной команды.
– Как вы оцениваете шансы российской сборной на грядущем чемпионате мира по футболу?
Спрашивала журналистка на русском, но невидимый переводчик уже затараторил на родном футболисту языке.
– О, российская команда сильная! – перевел ответ переводчик‑невидимка. Но парень на экране при этом, говоря что‑то на своем певучем языке, снисходительно усмехался. – У нее есть все шансы победить!
– Ложь, – вырвалось вдруг у Киры так громко, что на нее оглянулись пациенты. Кто‑то неодобрительно нахмурился, и девушка смущенно пояснила: – Я имею в виду, что переводчик солгал. Этот испанец сказал совершенно другое.