– Если этот грек так сильно хочет тебя видеть, пусть хотя бы оплатит твой авиабилет, – проворчала Руби.
Но Лиззи чувствовала виноватой себя:
– Это все произошло по моей вине. Я должна была понять, что рынок недвижимости чрезвычайно раздут, и не создавать пузырь, который в итоге лопнул.
– Лиззи, ты не должна винить себя, – попыталась утешить ее Чарли. – А что касается того, должна или не должна ты была понять… Даже правительство не смогло предугадать кризис!
– А если ты обратишься в банк и скажешь, что тебе надо слетать в Грецию, дадут ли они тебе кредит? – с надеждой спросила Руби.
Чарли отрицательно покачала головой:
– Банки сейчас не выдают кредитов.
Лиззи прикусила губу. И хотя ни Чарли, ни Руби не упрекали ее за то, что бизнес ее рухнул, она чувствовала себя ужасно. Сестры верили ей. Она была самой старшей, самой разумной, и младшие брали с нее пример.
– Так что же будет делать наша бедная Лиззи? Этот грек может сильно нам навредить, если она не поедет и не увидится с ним. Но как же она может поехать, если у нас нет денег? – спросила Руби.
– У нас есть деньги, – внезапно вспомнила Лиззи, с явным облегчением. – Мы достанем деньги из моей копилки, а в Греции я смогу пожить бесплатно, в одной из моих комнат.
«Копилкой» Лиззи было декоративное жестяное ведерко, стоявшее в ее офисе, в которое она бросала мелкие монеты, когда их становилось слишком много в кошельке.
Через несколько минут три сестры задумчиво смотрели на это ведерко, теперь стоявшее на кухонном столе.
– Ты думаешь, там достаточно денег? – с сомнением спросила Руби.
Для выяснения этого существовал единственный способ.
– Восемьдесят девять фунтов, – объявила Лиззи через полчаса, когда мелочь была подсчитана.
– Восемьдесят девять фунтов и четыре пенса, – уточнила Чарли.
– Этого будет достаточно? – спросила Руби.
– Думаю, да, – решительно произнесла Лиззи.
Она вспомнила о том, что в период спада деловой активности, когда количество пассажиров резко сокращается, можно купить довольно дешевые авиабилеты. Кроме того, у нее все еще были ключи от апартаментов, которые были частично ее собственностью. А если сказать точнее, то двадцать процентов принадлежали ей. И она собиралась остановиться в этих номерах – на то время, пока будет разбираться с проблемами, оставшимися после Рейнхиллов.