Пока я пытался систематизировать новые знания, которые на меня
сыпались как из рога изобилия, и которые я, по идее, должен был
знать, жандармы ушли, оставив меня в одиночестве.
— Женя, ты как себя чувствуешь? — я вздрогнул.
Надо же, так сильно погрузился в свои мысли, что даже не понял,
как в гостиную вошёл граф. Как и вечером, когда он встречал нас на
крыльце, одет дед был в деловой костюм-тройку. В гостиной было
тепло и мне почему-то показалось, что в костюме ему было не слишком
комфортно. Наверное, впервые я порадовался тому, что являюсь
художником, и могу носить, что хочу. Скорее всего, на официальные
мероприятия мне предстоит одеваться как предписывает дресс код, и
то возможны послабления.
— Женя, ты меня слышишь? — дед подошёл ближе.
— Да, я тебя слышу, — я сфокусировался на его лице. — Нормально
я себя чувствую, обезболивающее больше не пил, если ты об этом.
— Это хорошо, — кивнул граф. — Это очень хорошо.
— Я не понял одного момента. Зачем я встречался с жандармами?
Всё равно ничем не могу им помочь. — Спросил я, пристально глядя на
деда.
— Чтобы они на тебя посмотрели. — Граф задумался. — Если дойдёт
до описаний, чтобы не тратили время, разыскивая высокого худого
юношу с желто-зелёными глазами. Который в итоге оказался жертвой.
Как же плохо то, что с твоей памятью случилось. Вот кто-кто, а ты
вполне мог бы нарисовать нападавших, даже, если сам не знаешь их
имён.
— Надо же, неужели ты нашёл что-то хорошее в моих занятиях
живописью? — слова вырвались у меня прежде, чем я сумел их
осмыслить. Казалось, что это непрекращающийся спор между нами
прорвался даже сквозь вуаль, наброшенную на мою память и вылился в
ядовитых словах.
— Прекрати, я позволил тебе поступить в Академия изящных
искусств, я оплачиваю все твои развлечения на изнанке. Ты не забыл,
что я тебе небольшой дом неподалеку от Академии купил со студией,
чтобы ты мог выращивать своих тараканов без влияния соседей по
общежитию. — Граф устало протёр лицо руками. — Можно сказать, что я
смирился с тем, что мой внук вместо службы или светской службы
будет время от времени рисовать генеральских жен и дочерей.
Параллельно занимаясь с ними непотребствами.
— Ну почему сразу непотребствами? — я даже удивился.
— Потому что твоя кобелиная сущность уже в пятнадцать лет
расцвела буйным цветом.