Она уставилась на меня с прищуром, будто проверяя, не смею ли я
издеваться над ней? Ириска уже прокладывала маршруты от одного
магазина к другому. Кажется, в ее алгоритм закралась ошибка: я
сказал «оружие», а она зачем-то спешила подсветить точкой
пончиковую и магазин летней одежды...
– А ты правда будешь со мной? Весь день?
– Только вечером вернусь к Владе, – кивком указал на дверь за ее
спиной. – Иначе Бейка снова плакать будет.
Белка усмехнулась по-доброму и счастливо.
– Я согласна! Вот только... – Она на миг поникла и тут же
оживилась. – Нет, ничего. Мне только надо кое-какие дела
сдать...
Я пожал плечами, автобус-то все равно в десять. Белка же пылала
каким-то по особенному счастливым огнем.
Как мало нужно для радости.
– Без пятнадцати десять встретимся на автобусной остановке,
идет? – тут же подмигнула она.
Я согласился. На миг она вдруг рухнула в мои объятия, заставила
себя обнять. Будто хотела быть бесконечно маленькой и хрупкой в
моих руках. В таком состоянии я не посмел у нее спросить, где
Влада, но Белка будто читала мысли.
– Я видела ее на кладбище. Это прямо за стрельбищем, из моего
окна видно.
– На кладбище?
– Ну да, – помрачнев, отозвалась девушка, обняв саму себя за
плечи. – Не у каждой из нас есть родственники, к которым можно
вернуться. А потому... вот здесь. Разве ты не знал?
Я не ответил.
Ириска уже прокладывала туда маршрут.
На кладбище, как всегда, было тихо, мирно и сыро. Даже на
произвольном, из крестов и могильных досок.
Сколько идет война? Я не знал. Но если чудища, вроде «Дракона»
заглядывали сюда хоть раз в неделю, то через год оно должно было
превратиться как минимум в футбольное поле.
Здесь же было с полтора десятка могилок.
Цветы, плетенные вручную венки, никаких оград.
Последнее пристанище тех, кто стоял на страже мирной жизни до
последнего.
Влада в самом деле была здесь. Ей не было дела до подъема: свой
распорядок, свои занятия. Судя по всему, до здорового сна ей тоже
дела не было, а жаль. Меньше всего мне хотелось оказаться на
операции у зевающего хирурга.
Голову покрывал желтый, с деревенскими узорами платок.
Измазанные в грязи перчатки, зеленый холщовый фартук. Сейчас Влада
меньше всего походила на врача.
– Рядовой ружемант! – Кажется, она удивилась моему визиту.
Выдохнула, встала, отряхивая колени.