— М? — отреагировала я все же бурчание охранника,
впрочем не выныривая из воспоминаний.
— Я говорю, ты в курсе, что это не по понятиям чужую
поляну топтать и дорогу людям переходить, кукла?
— Да пофиг, — огрызнулась, не вслушиваясь.
— Пофиг? Че, бесстрашная, да? А ты вообще в курсе, как
шефа у нас за глаза зовут? Ящером, ясно! Сожрет кого угодно и
глазом не моргнет.
— Я костлявая и невкусная.
Лебедев посвежевший чуток вышел из ванной и турнул снова
Артура, а я смотрела на него и вспоминала.
Потом была больница, обследования, у меня
диагностировали сотряс, перелом трех ребер, запястья, о десятках
ушибов и ссадин можно и не упоминать. Несколько раз приходил
опрашивать следак, который вел это дело, а вот Лебедева я больше не
видела никогда. Навещать он меня не приходил, а когда вышла из
больницы, то выяснилось, что их курс уже выпустился и разъехался.
Адрес? Какой тебе адрес, девочка, домой иди, уроки делай, нечего
людей занятых отвлекать.
Ну я и ушла и принялась забывать. И вот теперь сижу,
смотрю, отвечаю на вопросы того самого Лебедева, какие-то слегка
неуместные, чудится, и размышляю не спросить ли его впрямую —
помнит ли он о той истории. Поблагодарить. А с другой стороны… Он и
так поглядывает на меня свысока с явным сомнением в том, что я
что-то там умею, еще и носом ткнул в неподготовленность с
гардеробчиком, хотя по факту это не мой косяк же. Если напомню ему,
то вообще стану в его глазах бывшей зашуганной жертвой, которую
чуть по кругу не пустили. А кто у нас в стране жертвы изнасилований
в глазах большинства? Правильно, дуры, которые сами нарвались,
потому что опять же дуры безголовые. Проходили, знаем. Мне вон
школу тогда пришлось сменить, хоть это не сильно-то помогло,
пришлось вместо танцев идти учиться драться и хреначить в лоб за
каждую сказанную гадость, а то и косой взгляд.
Нет, подожду я с откровениями и напоминаниями. Потом,
когда Лебедев перестанет быть моим временным боссом. Вот тогда от
души поблагодарю, как и хотела сделать одиннадцать лет
назад.
Макар
— Хреновастенько у вас с подготовкой персонала, — не без
злорадства проворчал я, как только Боев ответил на
вызов.
Скинул гостиничный халат и раздраженно зыркнул на
чертову белую тряпку. Сидеть в этом, надетом на голое тело перед
Елизаветой, стало какого-то хера настоящим испытанием. Всегда
казалось, что это женская едва скрытая нагота, о которой ты знаешь,
должна интриговать и заводить, но тут почему-то подпекало из-за
своей. Каждый раз, когда девушка подносила стакан с долбаным соком
к губам, мой придурошный член подпрыгивал и одобрительно дергался,
рвался раздвинуть полы хлопковой махровой тряпки, как будто это его
Елизавета касалась. Слышь, змей одноглазый, эта девочка тут не для
того, чтобы с тобой повидаться!