— Я тебе пойду, умная какая! Школу закончи сначала,
потом о мужиках думай. — строго прикрикнула мама, и Любка
поддержала ее одобрительным вяком.
— Ага, как куртки до ночи строчить я — взрослая, а как
мечтать жизнь счастливо устроить — фиг, и думать не смей, —
огрызнулась сестра. — Молодость, мамуля, товар скоропортящийся, а
конкуренция среди желающих причаститься к роскошной жизни страшно
высока.
— Ой, девоньки мои, да как будто счастье в жизни на
деньги хоть когда покупалось! — вздохнула, как обычно,
мама.
Угу, не в деньгах, как же, просто в их количестве и
постоянном источнике. Сама вот по любви все да по любви, и что,
много ли счастья повидала? И сейчас, как посмотрю прямо счастья
этого у нас — хоть лопатой греби. Из всех удач в жизни только и
есть, что квартира своя трешка, пусть и старый жилфонд и двести лет
без ремонта. Спасибо папахену нашему, что от щедрот своих
невдолбенных ее маме при разводе без боданий отдал, само собой, с
нами двумя мелкими в придачу и отправился искать себя, творческая,
блин, личность. Правда, до сих пор является иногда напоминать о
своей щедрости и выклянчить деньжат на пропой, потому как
художником он оказался из разряда тех, кого не признают гениями при
жизни, и от этого себя ему крайне жаль. А жалеть себя сподручнее не
на трезвую голову.
— Все, я помчалась! — вбежала я на кухню с уже собранной
сумкой на плече. — На сколько — точно не знаю, начальство позже все
сообщит.
— Лизка, ну хоть бутер-то съешь! — кинулась ко мне мама
и сунула в руки мелкую, что тут же с энтузиазмом обслюнявила мою
черную водолазку на плече. — Щас я тебе сделаю.
— Ну мама-а-а! — взвыла я, закатывая глаза к потолку в
трещинах и разводах. Три месяца назад соседи сверху чуток
топили.
Любка только лучезарно мне улыбнулась, и я не смогла не
улыбнуться ей в ответ, хоть и мыслями была уже в пути. Наша же ты
кареглазочка-смугляночка мелкая, наказание и подарочек, мало же
было мамуле нас двоих, ага-ага. Надо было еще с этим Мурзой
сойтись. Неделю всего овощами на рынке отторговала, словила попытку
повесить недостачу и его. Годик бабской радости с молодым и горячим
любовником, у которого еще и руки не из жопы, а потом — на тебе в
расплату за это известие, что доки у него не в порядке, потому и
поехал после облавы на мигрантов на родину, где у него семья,
оказывается, и у мамы он обретался, чтобы на аренде жилья
экономить. Тяжелые тогда выдались для нас с Иркой деньки. Мама
месяц почти пластом лежала, то рыдала, то молчала часами. Мы ее
вообще одну не оставляли, боялись, мало ли что. А когда она наконец
отошла, то стало понятно, что беременна и что-то делать с этим
поздно. Вот она, вся эта гадская любовь вам до копейки. Так что, на
хрен мне не сдалось вот такое счастье, мне лучше деньгами, надежнее
будет.