Вильгельм Французиус отложил
перо, встал и подошёл к окну, за которым царила ночь и бесновался холодный февральский
ветер. Неровное, грубой выделки стекло, вставленное в частый свинцовый
переплёт, отразило огонь свечей и постаревшее лицо magister regis с тёмными
кругами под глазами, дряблыми щеками и лбом, перерезанным глубокими морщинами. Ещё
и зубы, чтоб им. Так не видно, но он точно знал, что их осталось всего
четырнадцать. Шесть сверху и восемь снизу. Два из которых уже начинают болеть
и, значит, недалёк тот час, когда с ними придётся расстаться.
Вильгельм зябко повёл плечами. Старость близко. Старость. И ничего с
этим не поделаешь. Еще каких-то пять лет назад, когда ныне покойный Марквард
фон Аннвайлер практически без боя взял Палермо и на короткое время стал
фактическим правителем Сицилии, королевский учитель был вполне способен
соблазнить не слишком привередливую молодую вдову-горожанку из тех, кто потерял
мужа в одной из бесконечных вооружённых стычек, которые прокатывались по
острову и всей южной Италии так часто, что люди давно потеряли им счёт.
Соблазнить на одном кураже и провести с ней одну-две, а то и больше
приятных ночей.
А теперь?
Только за деньги, и то не всякая соглашается. Да и он потерял былую
охоту и прыть. Ужин посытнее, вино
послаще, огонь в камине пожарче – вот и все страсти. Даже любимые книги уже не
столь желанны. Старые читаны-перечитаны, а новые кажутся в лучшем случае
скучными, а в худшем просто глупыми. Эх, ладно. Как бы то ни было, а король
скоро достигнет совершеннолетия, получит настоящую власть и тогда не забудет
своего учителя. То есть, Вильгельм очень надеется, что не забудет. Во всяком
случае, Фридрих не раз обещал ему достойную пенсию, когда придёт время. А свои
обещания король старается выполнять, следует отдать ему должное. Хоть и не
всегда у него это получается. Уж больно пылок. Ничего, повзрослеет – войдёт в
холодный разум, иного пути для него нет.
Вильгельм вернулся к столу, долил в серебряный бокал подслащённой
мятной воды, сделал большой глоток, уселся, обмакнул перо в чернильницу и продолжил
письмо старому другу.
«Его поведение выдает
королевское происхождение, а выражение лица и властная величественность явно
принадлежат повелителю. Его высокий лоб и добрые блестящие глаза притягивают
взоры гостей, люди ищут его взгляда. Пламенный, остроумный и понятливый, он
ведет себя несколько неблагопристойно, но это исходит не из его натуры, а
скорее является следствием общения с грубыми людьми. Меж тем его королевские
манеры и благая склонность к доброте постепенно избавят его от всего дурного.
Во всяком случае, он не переносит указаний и во всем полагается на собственную
голову. Насколько можно видеть, ему кажется позором то, что он обязан
подчиняться опекуну и быть мальчишкой, а не королем. Поэтому он всячески
избегает любого надзора со стороны опекуна и часто переходит границы того, что
подобает королю (отчего, конечно, весьма страдает его репутация).