- Тогда мне следует жениться еще на Даше Новоселовой, на Айлин,
на княгине Ковалевской, - вот в последнем я чуть приврал, если
следовать логике мамы, и добавил. – И уверен, что этот список скоро
может пополниться. Я молод и у меня большие планы.
- Саша! – мама вскочила с дивана. – Что за неуместные шуточки!
Мы говорим сейчас об очень серьезных вещах!
- Я понимаю. И если ты не хочешь, чтобы эти «серьезные вещи» для
кого-то стали трагическими, то не вздумай говорить что-либо на эту
тему Евклиду Ивановичу. А мы с Талией сами разберемся, с кем и
когда нам связывать свои жизни, - сказал я, спокойно и твердо глядя
на графиню. – Я говорю очень серьезно, если ты не хочешь устроить
для Талии большие неприятности, то не надо передавать барону
содержание нашего разговора.
- Я без тебя разберусь, о чем и как говорить с Евклидом, - мама
вдруг решила прекратить разговор и вышла из гостиной сердитой.
У меня возникло нехорошее подозрение, что она может
воспользоваться ситуацией и в самом деле поднять перед Евстафьевым
этот вопрос. Ведь и барон и она сама не раз давали понять, что
желают видеть Талию моей женой. Да, уже второй год как они
взращивали эту не совсем здравую идею. А тут надо же, такой удобный
случай…
- Ну зачем ты это признала? – спросил я нежданную гостью, сев
рядом с ней на диван.
- Саш, я испугалась. Думала, что твоя мама все знает и ругает
тебя. Она же зашла такая строгая. Я ее никогда такой не видела, -
она придвинулась ко мне и шепнула: - Курить ужасно хочу. Пойдем к
тебе в комнату?
- А с чего она вообще взяла, что между нами что-то было? – я
повернул ее подбородок к себе и подумал: «Если честно, Талия
красивая девочка. Может даже эта незначительная полнота ей в плюс.
Но я с ней не могу быть долго и часто, не говоря уже о том, чтобы
связать свою жизнь».
- Сама не знаю, как так вышло. Пока я тебя ждала, она позвала
меня пить чай, а потом спрашивает: «Вы с Сашей говорили, что друг
другу больше, чем брат и сестра. Это как надо понимать?». Ну я
сказала, что это более теплые отношения, мы целуемся и всякое
такое, - ее ладошка легла на холмик, вздыбивший мои брюки. – Саш,
да ладно. Поругается и перестанет. Даже если она скажет папе, думаю
ничего страшного не случится. Против тебя папа никогда ничего не
имел. Может он даже рад будет.