- Но... - растерялась я. - Как так? Я не хочу ни с кем ссориться и нарываться на очередное наказание. Вдруг я опять столкнусь с той же леди Кристиной или...
- На улице она вообще не бывает. Ни-ког-да, - Мари схватила меня за руку. - Сегодня такой хороший, хотя и морозный день. Скорее бы закончились месяцы холода, хочу в тепло, под лучики Соловера.
Ее лицо снова стало слегка отсутствующим. К этим перепадам настроения новой знакомой я уже привыкла. В конце концов, не мне говорить о чужих странностях. И не мне требовать ответов. В отличие от меня, у Мари с памятью, вероятно, всё в порядке. И кто знает, что она вспоминает.
Возможно, надо было остаться, но противостоять Мари, ее яркой жизнерадостной силе, у меня не было никакой возможности. Может быть, подкупало даже то, как запросто, совершенно искренне она ко мне прикасалась, и в этом гораздо больше, нежели в словах, выражалось ее искреннее, хотя и не понятное мне принятие загадочной человекоптицы.
- У меня и обуви для прогулок еще нет.
- Я тебе одолжу, не в первый раз, - Мари погладила край крыла, задев шершавую кожу, обтягивающую узкую кость. Это было приятно. И неприятно одновременно, словно ненужное напоминание о нашей неотделимой общности. Меня и крыла.
Голубоватое перо выпало и, кружась, опустилось на пол.
- Можно, я возьму себе? - спросила Мари и, не дождавшись ответа, схватила. - Такое красивое.
- Бери... - в этом растерянном состоянии она и вывела меня очередными лабиринтами на какой-то дворик, где вкусно пахло дымом и чистым, свежим морозом. Небо хмуро и сонно щурилось. Я подняла голову к небу, высокому, бескрайнему, бездонному, чувствуя головокружительную правильность его присутствия над собой.
И все же чего-то как будто отчётливо не хватало. Странное чувство, на осознание которого не было ни времени, ни желания. Здесь, снаружи, я ещё не была.
Прямо передо мной обнаружился голый пролесок, уходящий вправо, слева - довольно обширная огороженная площадка с каким-то деревянными конструкциями, напоминающими куски забора из отдельных горизонтально расположенных досок. Спустя минуту до меня дошло, что, вероятно, это барьеры для лошадей - отрабатывать прыжки или что-то в этом роде.
- Тут редко кто гуляет, - улыбнулась Мари. - Правда, вон там конюшни, но господа сейчас на обеде, да и вообще они верховную езду не жалуют, без Кристема гривастые простаивают, а сынок в отъезде, тишина и благодать.