Тамара, забравшись с ногами на стул, старательно выписывала
кисточкой детали, по-детски забывая прятать кончик языка за
напряженными губами. Веточка сирени в литровой банке – не самая
простая натура, но у художницы получалось.
Глянцевые подмалевки листьев – самое элементарное. Положить
аккуратные мазки, перенося на бумагу лепестки соцветия, труднее. Но
самое сложное – отразить прозрачность стекла. Тронуть ватман
округлыми линиями, поиграть синевато-зеленистыми оттенками,
наложить блики…
- Не выходит, - огорченно вздохнула Мелкая, забавно прикусив
уголок губы. – Вместо света – какое-то пятно размытое…
- Всё у тебя выходит, - оспорил я. – Художники годами учатся
передавать светотени, а ты хочешь успеть за какие-то недели! Не
спеши. – Зрение вобрало рисунок как бы вчуже. - Мне бы твое
внимание к деталям… Я, вот так, как ты, не смогу. Никакого
модернизма, никакого абстракционизма!
- Терпенье и труд! – тихонько засмеялась девушка. – Сам же
говорил!
Я улыбнулся – легко, свободно, без лишних мыслей. Нам с Мелкой
было хорошо вдвоем. Нежный покой и умиротворение…
Моя улыбка тут же трансформировалась в кривоватую усмешку.
«Ненадолго!»
Мне хотелось уберечь Томочку от опасных дел, но одна идейка с
весны крутилась в голове – привлечь девушку, избежав всякого риска
для нее, чтобы обеспечить себе алиби. Сделать некий обманный финт,
отводя внимание чекистов.
Вопросы накопились, и не от кого-нибудь, а от самого Устинова.
Пора давать ответы. Да и ситуацию в Йемене надо осветить…
- Том… - голос подвел, прозвучав тонко, не по-мужски.
- А? – Мелкая повернула ко мне по-прежнему склоненную голову, и
прядка легла на щеку.
- Тут такое дело… - я в затруднении потер подбородок. –
Рассказать тебе всё не получится… Секретность, понимаешь? Но это
всё очень важно… Я серьезно!
- Дюша, - обе маленькие девичьи ладошки легли на мое плечо,
успокаивая и убеждая, - ты же знаешь, я верю тебе.
- Мне нужна твоя помощь.
- Я согласна! – Тома ответила с радостной готовностью.
- Смотри, - меня одолела торопливость, - в июне я уеду в
Черноголовку, буду готовиться к олимпиаде. Но заранее напишу одно
очень важное письмо – и ты его отправишь отсюда…
- Пока ты там, - понятливо закивала Мелкая, - чтобы на тебя не
подумали.
- Ну, д-да… - вытолкнул я скованно, а девушка, стоя на коленках,
заерзала, потянулась ко мне и прильнула, словно делясь святой
уверенностью в лучшем.