— Неужели все так серьезно? — покачал я головой. Хромой в ответ
пожал плечами.
— И да, и нет. Не всякий алхимик или зельевар может
безболезненно потерять сотню-другую золотых, даже если в дальнейшем
эта потеря вернется к нему сторицей. Просто не хватит жировых
запасов. Но есть ведь еще и ходоки-одиночки вроде тебя, не
состоящие в цехе. Правда, ты действительно оказался первым, кто
пришел к нам за заказом в этом сезоне. Так что не все так страшно,
этот цирк мы сможем пережить без особых потерь, а вот тебе я
советую быть готовым к тому, что ваша вольница заканчивается. Время
ходоков-одиночек прошло. Сегодня цеховые подминают под себя
централизованную торговлю с алхимиками и зельеварами, а завтра они
заберут себе все, и вам придется искать заказчиков где-то на
стороне. А это, как ты сам понимаешь...
— Контрабанда, — кивнул я. — За которую власти Ленбурга по
головке не погладят.
— Именно. Контрабанда, столь люто ненавидимая нашим
бургомистром, от которой рукой подать до больших неприятностей с
Церковью, — уточнил Хромой.
Новости, сообщенные мне зельеваром, не радовали. Я, конечно, не
великий мудрец, но понять, что Зюйт прав, это не мешает. Цеховые
всегда относились к свободным ходокам с настороженностью и
недоверием, считая, что мы отбираем их хлеб. И не раз делали
попытки подмять нас под себя. Но пока в кресле главы цеха алхимиков
сидел прежний синдик, эти поползновения были обречены на провал.
Старик великолепно понимал, что монополия цеха ходоков в конце
концов приведет к росту цен на ингредиенты, и вовсю
противодействовал этим попыткам. Но увы, год назад он покинул свой
пост и... занял место советника нашего бургомистра. А нынешний
глава цеха не отличается предусмотрительностью своего
предшественника и давно известен своим стремлением собрать всех
ходоков под крышей цеха. Любыми способами и методами. Одно
непонятно: как старый синдик мог допустить такое развитие событий,
тем более находясь на должности советника? Хм... кажется, мне нужно
кое с кем посоветоваться.
Мой «носитель» в корне не прав. И я сейчас говорю вовсе не о
грядущих проблемах ходоков, они меня не очень-то и волнуют. Речь о
другом. Он упорно считает меня неким выходцем из прошлого. Может
быть, в этом предположении и есть доля истины, но лишь доля. Нас
действительно могут разделять годы, если не тысячелетия, но мое
прошлое и прошлое его мира — это не одно и то же. Я не помню себя,
не помню своих близких и друзей, окружавших меня ТАМ, но я сохранил
память о своем мире, пусть неполную и зияющую прорехами. Тем не
менее, опираясь на нее, могу четко сказать: мы из разных миров.