— Почему? — А настырный мальчишка. Другой бы на его месте давно
заткнулся и постарался не отсвечивать, а этот...
— Потому что шанс побродить по новорожденному пятну выпадает
один раз на сотню, — снизошел Дим до объяснений. — А алхимики и
зельевары платят золотом по весу за куколки проходящих искажение
тварей.
— О... — Граммон умолк, глядя куда-то в пространство. Должно
быть, размечтался, что найдет в пятне окуклившегося кабана-секача.
Наивный.
Как и ожидалось, в пятне, родившемся на каменной осыпи за
холмом, ничего выдающегося мы не обнаружили. Слишком неудобное
место, здесь и насекомых-то нет, не то что животных. Хотя, если
порыскать среди валунов, может быть, пару ящериц и отыщем...
Мои размышления прервал всплеск недовольства, донесшийся от
носителя. Интересно, что он такое обнаружил?
— Сударь Граммон, поздравляю с первой находкой в Пустошах, —
проговорил Дим, глядя на два гладких кокона, вытащенных Пиром из
какой-то расселины. Точно, окуклившиеся ящерицы. Но вот Граммону
вместо поздравления нужно было вломить от души, чтобы не тянул
грабки к непонятностям посреди искаженного пятна.
Мой носитель смерил светящегося от радости мальчишку долгим
взглядом и, поманив его пальцем, кивнул в сторону расселины.
— Скажите, Пир. Вы вытащили свою находку оттуда?
— Именно так, сударь Дим, — довольно кивнул тот и пустился было
в объяснения, но носитель пресек их одним жестом.
— Я рад, что у вас такое хорошее зрение, сударь Граммон, —
заговорил Дим, когда наш спутник замолк. — Но я искренне сожалею,
что это единственное достоинство вашей головы.
Мальчишка покраснел от обиды, но носитель не дал ему и слова
вставить. Вытащив из кармана серебряную монету, Дим резко швырнул
ее в узкую щель меж камней, где глазастый Пир и узрел
перерождавшихся тварей. Монета звякнула где-то в глубине расщелины,
а в следующий миг над трещиной взвился черный, пронизанный алыми
сполохами дым.
— Ч-что эт-то было? — заикаясь, произнес Пир, округлыми от
изумления глазами следя за тем, как рессеивается черное облако.
— Ваша феерическая удача, сударь Граммон, — резко ответил
Дим, указав кончиком моментально извлеченного из ножен фальшиона на
красноватые отблески, виднеющиеся на изломах камней в расселине. —
Тьма искажает не только живых и мертвых. Она и камень может
превратить в чистое зло.