Стенки пробирки медленно становились зеркальными, а содержащаяся
в реторте ядреная смесь реактивов невнятного бурого цвета примерно
с той же скоростью начала приобретать оранжевый цвет. Спустя минуту
я выключил горелку и вместе с дедом уставился на кристаллы, в
которые превратилось содержимое реторты. Оранжевые, с черными
ломаными узорами на гранях, они лежали на черном песке, в который
превратилось остальное содержимое.
— Что ж... могу сказать сразу. Напитка твоего организма почти
прекратилась. Думаю, через неделю, чтобы не перегружать печень и
почки, можно будет принять еще один ускоряющий набор, а потом…
потом останется только ждать, когда организм закончит перестройку,
— задумчиво проговорил старый, не сводя взгляда с лежащих на дне
реторты кристаллов.
— И сколько придется ждать? — поинтересовался я, мысленно
радуясь скорому завершению дедова эксперимента.
— Неделю, может, две. Финальная стадия не должна затянуться
надолго, — пожав плечами, произнес дед. — Но это время я советую
тебе провести дома, исключив любые нагрузки. Да и вообще лучше тебе
будет поменьше двигаться.
— Почему? — нахмурился я.
— Взрывное изменение тканей, в том числе и нервных волокон,
может повлечь за собой некоторые побочные эффекты, — медленно
проговорил старый и, заметив мое возмущение, поспешил меня
успокоить: — Это временно, только до завершения перестройки
организма! Да и не обязательно так и будет.
— Как «так»? — уточнил я.
— Ну... — Дед замялся. — Возможно нарушение координации, скачки
чувствительности органов зрения, обоняния и слуха, ускорение
метаболизма, нарушение работы вестибулярного аппарата…
— Чего? — опешил я от такой засады! Еще бы, раньше дед не
говорил, что его эксперимент, который длится уже три года, может
сопровождаться такими симптомами.
— Чего-чего. Из сортира не вылезешь и блевать будешь дальше, чем
видишь, — буркнул старый. — Может быть...
— Подожди, ты хочешь сказать, что через неделю я стану пьяным
глухонемым слепцом, не знающим. какой стороной поворачиваться к
очку?! — возмутился я.
— Может быть, — подчеркнул дед и развел руками. — Дим, наш
эксперимент первый в своем роде. Раньше никто ничего подобного не
делал, так что это лишь мои предположения. Вполне возможно, ты
вообще ничего не почувствуешь, но... предполагать нужно самое
худшее, ты же знаешь.