Первую часть пути шли бодро и весело, словно на пикник дружеской
компанией выбрались, а не в самое логов врага лезли. Василий
насвистывал песенку «Бронетнкисты, Сталин дал приказ», Джон
старался держаться к товарищу Сталину поближе, и тот, вспомнив, что
его Ваське сейчас примерно столько же, и он дома, в безопасности, а
этот малец вот-вот под огонь может попасть, невольно погладил его
по голове.
- Хочешь в Советский союз, Джон?
- Хочу, - сказал Джон. – Но не надолго. Посмотреть, как там все
устроено, как люди живут, и домой вернуться. Я хочу, чтобы и здесь,
как в Советском союзе, было.
- Верно мыслишь. Стратегически, - одобрил товарищ Сталин. – Ты,
главное, учись хорошо. Я думаю, большое будущее тебя
ждет.
Дальше пошло сложнее.
Проползли под противотанковыми заграждениями, черными тенями
проскользнули мимо башен, уклоняясь от шарящих по земле
прожекторных лучшей. Последние полтора километра пришлось ползти,
реагируя на каждый шорок и прячась за каждой кочкой.
Перед тайным входом в убежище, так замаскированном, что не зная
о нем заранее, его бы сроду никто не заметил, дежурило трое
часовых.
- Три человека – три проблемы, - констатировал товарищ Сталин.
- Я разберусь, - пообещал Василий и юрком ужом вертелся в
черноту ночи.
- А я прикрою, - сказал товарищ Сталин, вынимая из кобуры свой
верный «маузер».
Сказать, что часовые сильно удивились, когда увидели фигуру
Василия, встающего с земли в полный рост и смело идущего к ним,
значит, ничего не сказать.
- Стой! Кто идет!
- Идет боец Красной Армии Чапаев Василий Иванович, - шашка с
тихим шорохом покинула ножны. – Именем мировой революции,
приказываю вам сдаться, и тогда никто не пострадает. Ну, фигурально
выражаясь.
Часовой вскинул винтовку. Грянул выстрел, сверкнула сталь, пуля
с визгом срикошетила от обнаженного клинка и вернулась часовому
прямо в лоб. В следующий миг Василий был уже у двери и его шашка
сплясала свой короткий, но смертоносный танец.
Джон не соврал, его секретный ключ на самом деле оказался
способен открыть эту дверь. Сразу за дверью обнаружилось караульное
помещение, набитое солдатами, и тогда в дело вступил сам товарищ
Сталин, стреляя с двух рук. Караулка наполнилась адским грохотом и
пороховым дымом.
- А руки помнят, - сказал Василий после того, как все было
кончено. – Помнят руки-то. Эх, прямо как тогда, в Гражданскую…