Совещание было важным. В Корее всё шло к войне. По сути, она уже
идёт, военные и гражданские с обеих сторон десятками тысяч гибнут.
Особенно американские шавки южнокорейские порезвились на острове
Челуджо, или по-старому остров Квельпарт. Весной 1948 года на
острове вспыхнуло крестьянское восстание, жаль тогда вовремя не
подсуетились и не поставили восставшим оружие. В результате,
американские марионетки под руководством карманного президента Ли
Сын Мана высадили на остров многотысячный десант и уничтожили за
год больше тридцати тысяч людей, не щадя ни женщин, ни детей, ни
стариков. Каждого пятого жителя острова убили.
Сейчас вдоль тридцать восьмой параллели непрерывно в разных
местах происходили провокации с одной из сторон, и по ходу
конфликта в эти местные перестрелки втягивались и втягивались
соседние подразделения, и солдаты с обеих сторон гибли
тысячами.
Отец принял решение подтянуть к границе несколько авиационных
полков, укомплектованных добровольцами. Сейчас У Василия Сталина и
обсуждали, что за части перебрасывать. Заодно решали и каких
пилотов отправлять. Нужны были не новички, а желательно прошедшие
войну опытные лётчики.
Уже полчаса слушали начальника тыла МВО. Отправить несколько
авиаполков в чистое поле нельзя. Нужно…
В дверь заглянул капитан Васильев - его адъютант и, сделав
круглые глаза, ткнул пальцем в телефон.
- Говори, - рыкнул Сталин.
- Василий Иосифович, беда! – и опять ткнул пальцем в
телефон.
Командующий ВВС Московского военного округа оглядел собравшихся
сквозь синеву дыма, и решил выйти. Алексей Васильев был человек
хладнокровный и довести его до состояния, когда он глаза выпучивыет
и прерывает важное совещание, должно по истине плохое известие. В
последнее время отец болел и у Василия даже сердце ёкнуло. Он
подорвался с места и пулей выскочил через тамбур в приёмную.
- Что-то с отцом?
- С отцом? – капитан затряс головой отрицательно. Нет, товарищ
генерал-лейтенант, не с ним.
- Фу, ну, говори! Что случилось?!
- Мать твою! - через три минуты Василий и сам с выпученными
глазами забегал по приёмной. За окном была темень, лишь чуть,
вдалеке, светили несколько фонарей. Сталин и тут форточку
приоткрыл, впуская мороз с клубами пара, внутрь. Посмотрел сквозь
морозные узоры Василий на фонари еле различимые, вдохнул обжигающе
холодного воздуха и закашлялся.