- Умным. И всё наперёд знать. Так вы шайбу от них поэтому
пропустили?
- Конечно, они на коньках стоять толком не умеют, какие из них
хоккеисты.
- Сталину если рассказать – понравится. Он вчера Василия про
тебя спрашивал, вызвал меня, Романова и Василий там был. Обсуждали
ехать ли нам на чемпионат мира. Всё сомневается Сам. Победа нужна.
Да, молчи ты! В конце и спрашивает Василия, что там Артист этот не
написал новых песен весёлых. Ты, Володя с огнём не играй, можешь
если, то напиши. Да, даже если не можешь. Всё равно напиши. Что
тебя надо для этого? Композитора или поэта в помощь. Найдём и, как
ты говоришь, научим Родину любить.
- Я понял, Аркадий Николаевич. И Василий Иосифович сегодня про
песню напомнил, но он про лётчиков. – Почесал репу Фомин.
Весёлую?
- Ну, и не ссорься с ним! Напиши про лётчиков. Про лётчиков и
про… ну и весёлую. А вместе не получится?
- Я постараюсь, Аркадий Николаевич.
Домой Вовка шёл на автопилоте. Голова была песнями занята. И
ведь не хотел воровать, как-то всё само получается. И самое плохое,
что этот водоворот его затягивает. Сейчас не просто не хотел
воровать чужие песни, а прям боялся даже и не потому, что у каждого
композитора и поэта есть свой стиль и образованные, настоящие
композиторы поймут, что тут что-то нечисто, ни одна песня на другую
не похожа. Не в этом дело. Дело в том, что выдаст он допустим через
неделю две песни старшему и младшему товарищам Сталиным, а они
через месяц ещё потребуют. А через месяц ещё. А он просто не знает
столько песен и эти две уже не просто будет вспомнить. С весёлой
чуть проще. Есть бессмертный хит из Кавказской пленницы про султана
и трёх жён. Наверное, любой советский человек слова вспомнит и даже
споёт, по крайней мере первый куплет и припев.
«Не очень плохо иметь три жены,
Но очень плохо с другой стороны».
Более того Челенков не раз и даже не два пел её когда с друзьями
собирались, а один раз к ним затесался старейший на то время
спартаковец Георгий Ярцев. Он выслушал песню, потом забрал у Фёдора
гитару и говорит:
- Я тут куплет про себя придумал, только вы не перебивайте, а то
собьюсь.
И выдал: «Но в квартире моей маленький метраж:
Метра два в ширину, вдоль – четыре аж!
Если в два этажа разместить кровать,
Всё равно Зульфие негде будет спать».
Челенков с той поры всегда исполнял эту песню с этой добавочкой.
Этот куплет не портил её, а наоборот, делал окончание гораздо
логичней.