- А что милиция? – Это из-за спины Сталина показался
Чернышёв.
- Да, Фомин, ты милицию вызвал? – начал крутить головой Сталин,
очевидно милиционеров у себя в приёмной разыскивая.
- Никак нет, товарищ генерал, телефон испортился, - Вовка перед
уходом утром аккуратно провод отсоединил от розетки, ну, вроде сам
отпал.
- А соседи. У вас соседи не простые, у всех телефон есть? –
умный.
- Поздно было, не хотел людей будить и пугать своей
физиономией.
- Дурак. Ладно! Не будет такого! Ты ведь сейчас младший
лейтенант и лётчик. Не будет такого, чтобы в Москве, в центре
города, бандиты на офицеров лётчиков нападали. – Сталин решительно
вернулся к столу с секретарём … Или ординарцем.
- Алексей. Позвони в МУР. Чтобы через полчаса лучшие у меня были
в кабинете. Кто у нас сейчас МУРом руководит?
- Комиссар милиции III ранга Урусов Александр Михайлович –
Начальник Московского уголовного розыска. - Вскочил капитан –
Алексей.
- Соедини меня с ним.
Сталин словно забыл о присутствующих тут хоккеистах. Холерик,
чего с него взять?
Но начальника угрозыска в кабинете не оказалось, и Василий
Иосифович вспомнил о мероприятии, для которого и собрал народ.
- Потом Фомин тобой займусь. Проходите мужики. Сейчас награждать
вас будем. Молодцы все. Орденов давать не могу, потому их не будет.
А награды будут.
Хоккеисты гуськом прошли в кабинет Сталина младшего. Он был не
меньше приёмной. Вполне все двадцать человек влезли. На длинном
столе в центре кабинета лежали грамоты, с изображением двух
истребителей на фоне синего неба. А поверх каждой грамоты лежала
приличная стопочка кремово-розовых банкнот с Лениным.
Сторублёвки.
Василий Сталин сам брал грамоты со стола, читал фамилию и,
пожимая руку, передавал грамоту, а потом и деньги.
- Ещё Спорткомитет вас награждать будет, а это от меня и всех
лётчиков. По три тысячи рублей премии и грамоту МВО ВВС. –
Последним оказался Вовка. Василий Иосифович потянул ему руку для
рукопожатия и отдёрнул. Костяшки сбиты, в коростах, и залиты
зелёнкой и йодом. Красота.
- Ссуки! Георгию Константиновичу не только Одессу, но и Москву
нужно от всей этой нечисти очистить. Поговорю с отцом. – Он передал
деньги и грамоту Фомину без рукопожатия. Потом всё же передумал и,
притянув к себе, обнял. Так себе получилось сантиметров на двадцать
ниже. Скорее к груди припал.