- Дурак ты, Фомин! - сплюнул Василий. – Садись, доброшу до дома.
Ты всё же подумай. Хорошенько подумай. И это, ты мне песню про
лётчиков должен. Чтобы на 23 февраля была. И уже на пластинку
записанная. Садись. Не будет песни – обижусь.
Ехали по заснеженной Москве, буран и снегопад только оставили в
покое столицу, и улицы ещё толком не начали расчищать. Дорога
сузилась до двух с небольшим метров и, если попадалась машина
навстречу, то разъехаться было непросто. Василий Иосифович тогда
выскакивал из кадиллака и ругался, руками махал, бибикал. Один раз,
так, лоб в лоб, столкнулись уже на подъезде к дому генерала
Пономарёва, где обитал Фомин, в узеньком переулочке. И опять
Василий Сталин выскочил и начал кричать на «противника». От этого у
шофёра встречной машины, началась паника, и он попытался дать
задний ход, но сразу застрял в сугробе на обочине дороги и, начал
выворачивать, полностью перегородив дорогу. После этого поняв, что
криком тут проблему не решить, Василий обернулся к Вовке и зашипел
на него:
- Выходи! Толкать придётся. Что за люди, водить не умеют, а за
руль садятся.
- Точно, права купили, - решил пошутить Челенков, но Сталин его
не понял.
- Ты что - знаешь этого гада? – И такое ощущение, что сейчас за
кобуру будет хвататься.
- Извините, Василий Иосифович, пошутил неудачно. Первый раз вижу
этого человека. Вы поставьте себя на его место. Он увидел вас и
разволновался, ошибку совершил, а вы на него ещё и кричать начали,
он совсем запаниковал. Человек же не знает, что в душе вы белый и
пушистый.
- Что?! Белый и пушистый. Ну, ты ляпнул, Фомин. Белый и
пушистый! Запомню. Подари. Никому больше не говори. Ладно, чего
сидишь, пойдём, доведём этого паникёра до усрачки, будет потом
детям и внукам рассказывать, что его сам Василий Сталин из сугроба
вытаскивал.
Вышли, но сам Василий не толкал, хватило Вовки и двух человек из
ЗиСа-101, что его сопровождал. Власик даже сейчас, когда Василий
Иосифович сам по себе уже многие годы жил, продолжал охранять сына
вождя. Следовала и сейчас за ними машина охраны.
Ребята были в длинных шинелях и сразу сами в снегу увязли. Шофёр
эмки, глядя на бегущих на него военных, в фуражках с тульёй
василькового цвета, с кантами и околышем крапового цвета, точно в
штаны наделал.
Вытолкали, охранники, было, стали рычать на «врага народа», но
Василий это пресёк.