- Что-нибудь учуял? – спросила я, не в силах скрыть надежду.
Миша проигнорировал вопрос, кивнул на кастрюлю и спросил:
- Ты уже доела?
Прозрачный намек, что пора прекращать допрос.
Я растягивала удовольствие, как могла, и все же еда закончилась очень быстро. И затем мне, конечно, захотелось пить.
- Вода? – спросила я явно резче, чем кретину хотелось бы.
- Для начала ты должна сказать спасибо за еду.
- Ну, ты уже придумал мне другой способ, как тебя отблагодарить, не правда ли? – зло спросила я, удивляясь тому, насколько смелой стала, как только утолила голод. Еще бы согреться. Мороз то и дело возвращался, особенно холодно было ногам.
Вот и сейчас я вздрогнула, а псих подошел к плите и снял с него чайник. Затем бросил в чашку чайный пакетик и залил все водой.
- Еще теплый. Пей.
- Спасибо! – язвительно бросила и с жадностью схватила кружку, грея ладони. – А сахар?
- Не торгуйся со мной! – прорычал он. Тяжело выдохнув через нос, я отпила и встала. Не могла сидеть там, когда он так нависал, словно смерть с косой. Меня заинтересовало маленькое зеркало над умывальником. Похоже, он здесь не только посуду мыл. Где в этом месте туалет я пока не хотела знать. Зато я наконец увидела себя.
То, что у меня светлые короткие волосы до плеч, я уже поняла – они лезли в глаза, когда я катилась со склона. А вот все остальное мне было совершенно незнакомым: бледная кожа с веснушками и непонятного оттенка глаза – то ли серые, то ли голубые, то ли зеленые – всего по чуть-чуть. Моя оболочка была красивой. Губы и щеки покраснели от мороза, маленький нос выглядел милым, как у тех кукол… как же их?… Барби.
Но я была зла. Потому что в голове все еще не всплыло ни единой подсказки.
Плюнув на это, сосредоточилась на ране, которая уже засохла кровавым сгустком чуть ниже линии волос.
- У тебя есть пластырь или антисептик?
- На таком холоде микробы не выживают, - недовольный голос за спиной. – Останется шрам, просто плюнь на него. Ты закончила?
Даже не дав мне ответить, мужлан отнял у меня наполовину пустую чашку и смял шубу в кулаке, разворачивая к себе. Я тоже ее схватила, пытаясь свести края, которые так и норовили разойтись и открыть грудь. У меня больше не было идей, как оттянуть время. А у мудака закончилось все его терпение.
- Я не согрелась, - произнесла я.