– Сейчас мы быстро порядок наведём, вы не переживайте, Максим, –
похлопал меня по плечу барон.
Я заглянул в комнату. Ого, вот это сервис! Прямо сейчас женщина
в униформе заканчивала с помывкой окна и приступала к полу.
Грузчики в это время выносили из комнаты старую мебель и ставили
взамен новую. Толя стоял возле стенки и краснел.
– Ну, оте-е-ец, может, вы уже пойдёте? Я дальше сам!
– Понимаете, Максим, – папаша обнял меня за плечо. – Сейчас у
семьи Стефановичей не самое лучшее время.
Таким он был человеком, этот барон Стефанович. Посчитал соседа
по комнате своего сына вполне себе близким человеком и рассказал
свою историю. Я даже не понял почему. Но он будто передо мной
оправдывался.
Стефановичи жили в деревне в пятидесяти километрах от Градовска.
Там у барона было большое хозяйство. Последний год выдался
неурожайным, поэтому Стефановичи выбрали общежитие. Ведь хорошие
квартиры в Градовске очень дорогие. А арендовать квартиру – это
лишняя трата денег, посчитал продуманный барон Стефанович.
– Поэтому Толя пока поживёт в общежитии, а я свои дела поправлю
и сразу куплю ему квартиру.
– Охренный, план!
– Вы так считаете?!
– Ага, – похлопал папашу по плечу и вошёл в комнату.
До этого я комнату не видел, но был уверен, что было намного
хуже. Сейчас всё блестело, на полу ни соринки, а окна настолько
прозрачные, что в них хочется выйти.
А вот с мебелью получилось… по-гадски. Половину заменили на
новую, а вторая половина никуда не делась. Так и стояла, пережив не
меньше десяти выпусков училища. ДСП осыпалось трухой, а на столе
некто Лёха Бокс написал, что Людка шалава, и оставил номер.
Хм-м-м… нужно будет позвонить, проверить информацию, так
сказать, на правдивость.
– Рад был познакомиться. Надеюсь, вы поладите с нашим Толей, –
улыбается святая мать.
– Всего доброго, Максим! Мы пойдём прогуляемся по городку.
Познакомимся с кем-нибудь из преподавателей.
– Всего доброго. Только не забудьте привести Толеньку обратно, а
то вдруг он дорогу не найдёт.
– Конечно! – уверенно кивнул святой отец, а Толенька тяжело
вздохнул и вышел за родителями, повесив голову.
И куда такие неженки в проходчики лезут? Отец ему не поможет,
когда из разлома на него пигрон вылезет. Или когда от болотной воды
ноги сгниют.
Ну и ладно. Я в чужие дела не лезу, пока чужие дела не лезут в
мои.