– Погоди! – отец взял сына за руку. – И за порядком следи! Чтобы
всё было, как мы оставили! Понял?! В следующий раз приеду, проверю!
Грязи не потерплю! Чтобы не одной пылинки, грязной посуды и
носков…, – с этими словами барон Стефанович открыл дверь в
комнату.
Вначале у него дёрнулся левый глаз, потом правый. Затем они
начали попеременно фигачить вверх-вниз, как колокольчики. Барон
посмотрел на новый стол, стул, кровать, матрас и шкаф. Всё вокруг
было усыпано крупными маслянистыми кляксами. Эти же кляксы висели
на потолке, стекали по стенам и размазывались, как говно под
подошвой.
На подоконнике сидел Максим Скверный. Его новенький костюм,
дороговизну которого Стефанович заметил ещё при знакомстве, был
разорван в клочья, а сам парень сидел с задумчивым видом и смотрел
в стену.
– Что тут случилось?! – тряся губой, спросил Стефанович.
– Не знаю, – буркнул Скверный, продолжая пялится в стену. –
Канализацию прорвало, наверное.
Как же это было прекрасно. Нудаша устала и теперь постанывала.
Первое время она двигалась быстро. Вверх, вниз, вверх, вниз, вверх,
вниз! Быстро и жёстко. В бёдрах чувствовалась сила, а в теле
хорошая девичья выносливость.
Через пятнадцать минут мне понравилось ещё больше. Она промокла
и теперь делала это медленно. Вверх… вниз… вверх… вниз… Волосы
растрепались, на лбу и груди проступил пот.
Вверх… вниз… вверх… вниз…
– Максим, не слишком ли много ты хочешь за починенный шкаф?!
– Ну мы же друзья, – пожал я плечами, продолжая смотреть, как
Нудаша натирает тряпкой пол. Подпрыгивает на попе, а её грудь в
вытянутом вороте майки раскачивается.
Вверх… вниз… вверх… вниз…
Мда… Осмотрел комнату. Работёнки тут невпроворот. С пола Нудаша
оттирала ещё тёплую гарь, а на стенах и потолке гарь уже засохла.
Придётся найти целую команду девчонок в бикини, чтобы выдраили всё
начисто. Почему в бикини? Ну чтобы одежду не запачкали! Почему же
ещё?!
Но всё было не так плохо. Со временем гарь, содержащая чистую
энергию скверны, потеряет эту энергию и осыпется пылью. Грязь
останется, но там веником подмёл и готово.
Всё дело в отвратительном КПД моих преобразований. Фу, блин! Как
заговорил-то… КПД… Преобразований… Так и прёт эта Максимкина
лексика. Работа со скверной, это величайшее и красивейшее
искусство, которое только можно вообразить. А он КПД! Кулаком Под
Дых! Вот твоё КПД!