– Неужели, Сережа, Вы со мной так никогда и не перейдете на «ты»?
– Нет, Лиля, это невозможно.
– Никогда?
– Никогда!
– Но почему же?!
– Чту, бля!
* * *
Однажды мне доверили в течение месяца замещать заведующую отделом культуры. Довлатов сказал:
– Лиля, вы просто обязаны заказать мне что-нибудь рублей на тридцать!
– Сережа, – вздохнула я, – есть только рецензия на фильм под названием «Красная скрипка» – о музыканте, уходящем в Революцию…
– Мне всегда хотелось написать что-нибудь революционное! – воскликнул Сергей и отправился в кино.
Рецензия Довлатова начиналась буквально так: «В сердце каждого советского патриота до сих пор непреходящей болью отзывается гнусный поступок Сомерсета Моэма, пытавшегося в 1918 году устроить в молодой советской республике контрреволюционный мятеж».
– Сережа, – засомневалась я, придавленная ответственностью заведующей отделом культуры, – не слишком ли строго, все-таки Моэм известный писатель? А?
– Перестаньте, мы с вами работаем в партийной газете. Вы просто завидуете моему будущему гонорару.
Рецензию сдали как есть.
Через час обоих вызвал Туронок.
– Вот что получается, друзья мои, – сказал он ласково, – когда молодой беспартийный товарищ пишет рецензию и сдает ее еще более молодому беспартийному товарищу. От вас, Лиля, как я не раз замечал, попахивает богемой, что мешает вам разобраться как в международной, так и во внутренней обстановке. Мягче надо, друзья, мягче. Леонид Ильич Брежнев говорил на последнем пленуме о необходимости предоставлять деятелям культуры большую свободу…
Довлатов опечаленно кивал.
Вечером Сергей позвонил моему отцу:
– Григорий Михайлович, ваша дочь и Генрих Францевич считают, что я написал слишком советско-патриотическую рецензию. Что мне делать? Посоветуйте. Утром нужно сдать новый вариант.
– Записывайте, – немедленно откликнулся отец. – Абзац. Отточие. Истинный революционер – не тот, кто бездумно сгоняет людей в коммунизм поротно и повзводно. Истинный революционер – тот, через чье сердце проходят все беды мира, подсказывая ему единственно верный выбор…
…Спустя несколько дней, когда рецензия была опубликована, Сергей сказал мне:
– Я совершенно успокоился. Во всем, оказывается, можно добиться совершенства. Если не будут печатать мою прозу, в конце концов я научусь профессионально писать стихи.