Разряд молнии ударил перед коленопреклоненным друидом. Не останавливаясь на достигнутом, фейри подлетела к опешившему каддэю и схватила того за грудки, совсем как Хетем, когда была не в настроении. Оказавшись в воздухе, он смешно засучил ногами, пытаясь нащупать грешную землю.
— Вы все святотатцы! Посягнули на тысячелетние традиции! Ух я вам всем устрою! — Иззи оказалась страшна в гневе. Ее волосы, развевались на ревущем штормовом ветру, а глаза сверкали. — Веди меня к фламинике! Живо!
— Я не могу! Кх… — Друид выпучил глаза, не в силах вдохнуть живительного воздуха.
Один из воинов-людей вскочил было и метнул в Иззи копье, но та даже не заметила атаки. Бесполезный снаряд улетел далеко в сторону, развернулся по крутой дуге и лупанул древком по голове смельчака.
— Еще одно «не могу» и, клянусь Вечной Матерью, ты больше ничего не скажешь!
— Я просто не знаю, где находится фламиника! Молю, пощады! — Из тона каддэя исчезли превосходство и надменность, теперь за него говорил вполне искренний страх. — Мы ваши верные слуги!
Фейри уставилась на свою жертву немигающим взглядом, решая, что же делать со святотатцами. Продолжая удерживать остальных каддэев на коленях, Артур бросил быстрый взгляд на Наяду, предполагая, что та от страха спряталась под телегой.
Реальность оказалась куда интереснее. Русалка стояла на четвереньках, припав к земле, как дикий зверь изготовившийся к прыжку и с азартом наблюдала за разворачивающейся сценой. Исчезли неуверенность и тревожность, каддэя была возбуждена, агрессивна и жаждала битвы.
Вот только ее не случилось. Иззи швырнула друида на стену и отвернулась, презрительно добавив через плечо.
— Фу, обмочился, руки о тебя марать противно. — Фейри подлетела к бугаю, очевидно, отвечающему за лагерь. — Найди мне того, кто знает, где прячется фламиника. Завтра же отправляемся к ней! Где твой шатер?!
— Там, Ваше Величество. — Согнувшись в поклоне, он проводил Иззи, Артура и Наяду в сшитое из оленьих шкур укрытие.
Обстановку нельзя было назвать иначе как спартанской. Очаг выложенный камнями в центре чадил в широкое окно в потолке, беспорядочно разбросанные шкуры видимо служили постелью, а оружейная стойка с копьями была единственным предметом мебели. Ни стола, ни кровати.
— Как аскетично. Они соблюдают какой-то обет?