— Да ты… хоть стойку займи! Эйгон, я
же боюсь ранить тебя. Экзамены же скоро! — обиженно сказала она,
приняв помощь. — Хотя бы броню давай наденем.
— Синяки от ударов залечить легко.
Щитки дадут совершенно ненужное понимание, что какой-то удар можно
принять на защиту. Но если тебе так угодно.
Я принял стойку, держа меч одной
рукой, подняв остриё.
— Это что за стойка? — возмутилась
она. Правильно, их не такому стилю учили.
— Враг не обязан использовать стойку
и стили боя, к которым ты привыкла.
Сестра сомневалась, но вновь напала.
Метал лязгнул, когда Лили сделала выпад и я легко блокировал удар.
Я позволил ей ударить несколько раз. Всё же фехтованию её учили,
вот только…
Пара ударов и снова смещаюсь правее,
одновременно с силой отбив её выпад. Просто отпрыгиваю от
контрудара, замахиваюсь в обманном манёвре. Лили готовиться
парировать, но я отвожу её клинок, не позволяя ударить себя по
ключице, и при этом меняю направление своего импульса. Небольшим
усилием прорываюсь в совсем уж в ближнее столкновение.
Лили удивлённо отшатывается, но я уже
хватаю её правую руку и резко толкаю от себя и в бок, так что
девчушка, взвизгнув, падает на пол. Опасный манёвр, но я видел
возможность. В настоящем бою через эту руку я бы непременно ударил
магией, и она это понимает.
— Не честно! — вскрикнула Лили,
оказавшись на полу.
— Когда бьёшь людей заточенной
сталью, объятой пламенем, им мало что покажется честным, —
улыбнулся я и сестра, поджав губы, уставилась себе под ноги.
— Я… такая слабачка, — хныкнула
она.
Я присел рядом и погладил её по
голове.
— Лили ты молодец, просто я слишком
хорошо умею с клинком обращаться. А теперь… покажешь плечо? — мягко
сказал я, и она замотала головой. — Потому что там синяки. И кто
этот смертник? Почему не зашла к целителю?
— П-пожалуйста, не говори маме с
папой. Им и так тяжело, а мы их не радуем.
Ясно, а целитель доложил бы.
— Лили, матушка будет любить тебя
несмотря ни на что. Отец строг, но справедлив. Но я не скажу,
обещаю, — сказал я, видя, как девчушка переживает. — Так кто, и
каким образом?
— Это… Марил Остерман. Она
надсмехается над нами… я хотела ответить. А потом они на
тренировках… и пока никто не видел. Они говорят, что Дом Ауэр
больше ничего не стоит, — сказала она очень странно. Ясно, Великий
Дом чует слабость поверженного противника, и даже младшие члены
отыгрываются. К тому же Остерман в Литцен имеют хоть и не главное
поместье, но старательно наращивают влияние.