Я уже приноровилась к своей работе сразу же в первый же день и
начала понемногу разглядывать всех остальных. Главного повара звали
Тубель, а второго – Грубель. Частица ель прибавлялась к каждому
мужскому имени, чтобы выделить его носителя. Они были среднего
возраста, слегка за сорок и оба полные. Понятно от чего. Здесь был
патриархат в полной красе, то есть женщинам место было позади мужа,
отца или сына. В общем и целом с ними не считались ни в чем. Они
были на положении второго сорта, если не совсем рабыни. Но
отношение зависело еще и от мужчины. Если он тряпка или охочь до
выпивки, пьяница по-нашему, то тогда, она как местная хозяйка,
брала все в свои руки и властвовала над всеми. Или же оставшись
вдовой могла позволить себе управлять доставшимся ей в наследство
хозяйством. Это было уже перспективным и рождало хоть какие-то
проблески равноправия, но это тоже было лишь эфимерным, потому что
всеми здесь владел герцог или как его называли Первый рыцарь.
Рассказывать, что это был за рыцарь такой, я бы не стала. Ну, уж
точно не как описывают в романах. Как-то видела этого больного,
злого старикана, и вся моя надежда на сказочного богатыря пропала
тут же. Он был высок, худ, сморщен и гневлен, хоть и одет в дорогие
наряды, с пристегнутой шпагой на шикарной перевязи, расшитой
золотом и украшенной каменьями. Разбитые подагрой руки и ноги,
доставляли ему мучительные боли, и от этого становился яростным и
бешенным. И тогда от него могли ждать все, что угодно, вплоть до
сожжения на костре магов и колдуний, которые и пытались своими
отварами снимать его боли. А еще он обожал кухню и большое
количество вина. Даже совсем не скажешь, куда это все уходило глядя
на него. Как в прорву. У нас это называлось эффектом утки – сколько
съешь, столько и выс...кинешь. Он мог часами не выходить из-за
стола, и даже спал в своем кресле, пока все остальные гости и
прислужники пили и ели. Такие оргии устраивались постоянно, и часто
его эконом и управляющий приказывал готовить не только у себя, но в
и ближнем трактире, то есть здесь. Потом все это увозилось к тому в
замок-крепость и туда же уходили и подавальщицы. Появлялись они
поутру, сильно помятые, но довольные. За ночь могли заработать
столько, сколько платили им здесь за месяц работы. Поэтому для них
такие попойки были в радость и на них стремились попасть. Хозяйка
сама раздавала "пригласительные" для своих подавальщиц. Только тем,
кто оставался в зале, приходилось трудиться за двоих – себя и ту,
что отправилась на промысел. Видимо и хозяйка имела что-то от сего
"бизнеса в денежном эквиваленте".