Но не в этот раз!
Эти фарцовщики, казалось ничем особым не выделялись от толпы.
Группа молодых людей, пусть и неплохо одетых. Но ничего броского.
Разве что на многих узкие по последней моде солнцезащитные очки.
Ракитин постоял в сторонке, наблюдая за ними. К фарце то и дело
подходили люди, что-то спрашивали. Иногда кто-то из группы отходил,
затем возвращался, о чем-то бойко сообщая остальным или пожимая
плечами. Работают молодые капиталисты!
Но одно общее здорово отличало эту группу от остальных. Они все
были крайне самоуверенны и поглядывали на окружающих свысока. Семен
вспомнил рассказы бывалых, что фарца - это не просто спекуляция, а
некая субкультура, основанная на карго-культе советского обывателя.
В голове у Ракитина летящей звездой промелькнуло понимание
происходящего в обществе. Но оставим размышления на потом.
Задача на ближайшее время ясна и её надо выполнять.
Присутствие на «Галёре» постороннего не прошло незамеченным. От
группы отделился долговязый парнишка и тихой сапой двинулся вдоль
стены.
- Чего тут отсвечиваешь, пацан?
Долговязый подошел сбоку и особо не чинился, закрыв своим
субтильным туловищем дорогу к лестнице. Ракитин нарочито спокойно
повернулся к нему и неспешно смерил наглеца с головы до ног. Обычно
такое поведение нервирует подобных этому чересчур развязных
оболтусов.
- Проблемы?
- Но проблемс, - жующий жвачку фарцовщик примирительно поднял
руки и кивнул на куртку. Семен специально положил её яркой надписью
наружу. Опытный делец должен был понимать, что за скромной одёжкой
может скрываться хищная рыбка. – Продаешь такешник?
«Такки» по-фински куртка, вспомнил Ракитин и ответил не сразу,
доводя клиента до нужной кондиции:
- Возможно. Но мне надобен не ты, а Гриша.
Все-таки это не воры. Те умеют держать масть, вида не покажут,
но обязательно напрягутся. Братки, например, при непонятках
начинали тут же быковать. А у Долговязого заметно перекосило лицо,
убедив Семена в правильности выбора.
- Какой еще Гриша?
- Ты мне мозги не епи, малой. Гриша Распутный.
Конечно, фамилия у Григория была вовсе не Распутин. Но мода на
«доски» возродила повальное увлечение на дореволюционную старину.
Вспомнили о дворянах, царской фамилии и связанной с ними
скандальной личине «сибирского старца». Семен, когда учился, как-то
писал на эту тему реферат. Прелюбопытной личностью Распутин по
факту оказался. Даже безо всяких мифов. Но настолько же
омерзительным была тогда придворная нечисть. А вот замявшегося в
растерянности долговязого пришлось подтолкнуть к правильному
решению, указав на его корешей: