Я смачно выругался, но не успел что-либо сказать ей, как Яна начала заваливаться назад.
— Чёрт! — выругался и, убрав оружие, подлетел к девчонке, которая потеряла сознание, и поднял на руки ее тело. Она была пушинкой, словно не весила ничего.
Обещал себе, что точно откормлю ее, но сначала стоит провести воспитательную беседу. Например, на тему, что стоит ей выполнять все мои указания в точности!
Вернулся с Яной в кабинет и аккуратно положил на диван. Герман остался внизу, обещав вернуться через десять минут.
Я внимательно посмотрел на лицо Яны, заметил на левой щеке маленький шрам. Я помнил, как она получила его. Я тогда сам стер с ее щеки кровь и пытался успокоить. Кажется, тогда ей было около семи лет. Первый месяц моей работы в семье Мельниковых.
С последней нашей встречи с ней, Яна очень изменилась. Похудела, пухлые щеки сдулись, скулы заострились. Не осталось в ней ничего от прежней пухленькой девочки, которая любила забраться ко мне в колени. Только волнистые черные, как смоль, длинные волосы.
Провел пальцами по лицу, убирая прядку за ухо. Яна словно спала, и я вздохнул тяжело. Стоило отправить девчонку к неврологу или психотерапевту. Она за два дня пережила столько, что нужно время, чтобы переварить.
Яна зашевелилась и через несколько секунд открыла глаза, тяжело застонав. Прикрыла лицо руками, скрываясь от света, щурилась. Я встал, подошел к небольшому столу у окна, налил в стакан воды и помог Яне принять сидячее положение. Дождался, когда она выпьет и немного придет в себя.
— Спасибо.
Я перенес стул к дивану и сел, скрестив руки на груди, забросил ногу на ногу.
— Я, видимо, четко говорил тебе, чтобы не выходила из кабинета, пока я не вернусь? — специально делаю голос холодным, приподнимаю брови. Хмурюсь.
Зла на девчонку не хватает. Никогда не слушается старших!
Яна выдала нервную улыбку, спустила ноги на пол, оправила кофту. Ее волосы еще были влажные после душа, прилипли к шее. Я старался не обращать на это внимания.
— Я хотела в туалет, — выдает тихо, отводит глаза. Пытается отвести глаза, в мои не смотреть.
Боится. Я напугал ее своими действиями, но Яна должна понимать, что я не нежный одуванчик, не пай-мальчик. Я вырос совсем в другом мире. Где не действуют те законы, которые понимает она, а совсем другие законы, понятия. И лучше будет Яне не вмешиваться в дела старших. Но она из-за своего необдуманного действия, желания помочь оказалась в опасности. Из-за меня.