Пару часов на отдых, а затем снова в
бой. И по началу все было нормально, отлаженный за предыдущие бои
алгоритм приманил-убил-сожрал работал безотказно. Размеры особей
постепенно росли, но это не было особым препятствием, до тех пор,
пока они не стали нападать по две, а затем и три особи за раз. И
если раньше баланс энергии потихонечку шел вверх, то к концу
второго шестичасового забега по огромной пещере на человеке живого
места не осталось. Руки по локоть и ноги до голени были разодраны в
клочья, ошмётки пергаментной кожи носителя отслаивались от мышечной
ткани, а в некоторых местах и вовсе отсутствовали значительные
фрагменты плоти. И если бы не усилия Роя, который отчаянно пытался
поддержать тело носителя в функциональном состоянии, заменяя
повреждённые связки и сухожилия собственными юнитами, то ещё
несколько часов назад человек бы лишился возможности передвигаться
и держать в руках изрядно «похудевший» каменный кинжал. Несколько
раз острый конец осколка не выдерживал удара о скальную породу,
когда человеку не удавалось попасть по изворотливой особи, а в
последнем сражении довольно крупной особи и вовсе удалось своими
мощными челюстями раздробить наконечник клинка. Но самой главной
причиной столь плачевного состояния носителя было в том, что
последние два с половиной часа он уже не приманивал к себе особей,
они сами нападали на его без остановки, не давая возможности
сделать паузу и восполнить запас энергии и что самое важное
биомассы. Все это время от планомерно отступал в сторону входа в
пещеру, пока наконец поток обезумевших или наоборот поумневших
тварей не сошел на нет. И только сейчас, спустя два с половиной
часа, показавшейся человеку бесконечной череды сражений, он смог
тяжело, с кряхтением опуститься на холодный пол пещеры.
Вот только, засевший в голове, как в
прочем и во всех остальных частях тела человека, Рой настойчиво
рекомендовал отказаться от отдыха и отправиться собирать тушки
убитых им особей, пока те не растащили и не сожрали их сородичи. В
том, что эти злобные твари не прочь полакомиться представителями
собственного вида, человек успел убедиться во время «марафона
смерти», во время которого некоторые твари отвлекались на свежие,
ещё теплые и сочные трупы сородичей, предпочитая их погоне за
опасным человеком, в которой уже сгинула немалая часть их стаи.