— Босс, — с
придурковатым выражением лица протянул он, — тут — это! Он
сваливает!
— Куда? А ну
стой! — взбеленился главный, отвешивая мощную затрещину лысому. —
Догнать, блин, немедленно! Иначе вместо него, я тебя
отмудохаю!
Поняв своим
не великим умом, что в данным момент лучше быть где угодно, но
только не рядом с боссом, бритый модник бросился вдогонку за
пытавшимся затеряться лабиринте трущоб старого города оборванцем. И
возможно, несчастному Беору и удалось бы сбежать от своего
преследователя, но увы, сегодня был однозначно не его день. Подошва
на левом ботинке, которая держалась на потертом скотче, соплях и
честном слове зацепилась за неизвестно откуда взявшийся на тротуаре
моток стальной проволоки, державший подошву скотч не выдержал, и
она отделилась от изношенного ботинка. Не ожидавший такого подвоха
оборванец, кубарем прокатился по покрытому толстым слоем помоев
тротуару, с каждым мгновением все больше запутываясь в стальной
ржавой проволоке. Грязно ругаясь, Беор уже почти выбрался из
хаотичного клубка проволоки, но в тот же момент его тушку на полном
ходу протаранил лысый громила.
— Попался,
падаль! — хрипящим голосом, процедил верзила и со всего маха заехал
ногой по голове оборванца.
Изможденное
тело Беора не выдержало, сознание покинуло его, погружая во тьму
беспамятства.
***
Очнулся Беор
от резкой боли треснувших ребер, после мощного удара, нанесенного
Карделом по подвешенному вверх ногами парню, причем подвешен он был
над старым давным-давно высохшим колодцем, все той же ржавой
проволокой, врезавшейся в плоть почти до костей в районе щиколоток.
Последовал очередной удар и Беор закашлялся, исторгая из себя
сгустки тягучей соленой слюны с кровью.
— Очнулся,
паскуда! Хорошо, а то пинать бессознательную тушку ой как не
весело! — оскалился главарь банды, а его подпевалы заржали в голос.
— Не нужно тебе было убегать от меня, недоносок! Ой, не нужно.
Сейчас мы с тобой поиграем. Ты у меня за все ответишь!
Последующие
несколько часов превратились в настоящий ад, подонки из банды
Кардела использовали подвешенную за ноги тушку Беора вместо
боксерской груши и методично отрабатывали на ней свои удары. Один
урод сменялся другим, сознание неоднократно покидало оборванца, но
его тут же окатывали ледяной водой и избиение повторялось. В
какой-то момент он перестал чувствовать боль, казалось, что в теле
Беора не осталось ни одной целой кости, а мышечная ткань
превратилась в отбивную. Мозг после очередного сотрясения ушел в
глубокий нокаут и на какое-то время сирота, который всего лишь
пытался выжить на задворках столицы Империи, обрел
умиротворение.