– Ах так? Как ты смеешь, девка? Я тебя согласилась взять сюда, и
вот чем ты мне платишь? Неблагодарная дрянь! – женщина вскинула
руку, явно собираясь ударить меня, но я вовремя перехватила ее
запястье.
Если честно, хотелось вмазать ей подносом, но побоялась
испортить чужое добро.
– Что здесь происходит? – рядом с нами возникла девушка.
Молодая, не старше восемнадцати, с витиеватой прической и в
расшитом золотом платье, она явно относилась к «господам».
– Девка хотела украсть серебро, госпожа Мари, – с поклоном
ответила женщина.
– Неправда! – тут же возразила я, но словив взгляд девицы, тоже
поклонилась и добавила: – Госпожа Мари.
– Она из наших слуг? – сморщила носик аристократка. – Не
припомню, чтобы видела ее в поместье…
– Из наших, госпожа Мари, – закивала женщина. – С деревни, в
поместье не прислуживала. Вызвалась помогать незадолго до отъезда,
нам как раз люди были нужны.
– Вот как? – Мари поглядела сперва на меня, затем на поднос, а
после вынесла вердикт: – Казнить ее.
Чего? В смысле казнить?
– Но тут нет виселицы, госпожа, – несколько растерялась
женщина.
– Значит, казнить по возвращении, – пожала плечиками Мари, за
ангельской внешностью которой, как оказалось, скрывался кровожадный
садист. – А пока проследи, чтобы она не сбежала. Так опозорить нашу
семью перед лордом Локвудом… ужас.
И развернувшись, она собиралась уйти.
– Но… госпожа Мари, я ничего не крала! – воскликнула, не в силах
поверить в происходящее. – Мне лишь стало дурно, а господин
разрешил мне прогуляться…
– Тогда почему ты не оставила серебро, а пошла с ним к краю
лагеря? – вскинула аккуратные бровки госпожа. – Казнить, а перед
этим выпороть, чтоб неповадно было возражать своим хозяевам.
Да уж, вот и поговорили.
– Идем, – снова схватила меня за руку женщина. – Дурында! И
господ опозорила, и себя подставила!
Впрочем, несмотря на слова, в тоне ее ощущался отголосок вины –
кажется, она не ожидала, что наказание будет столь жестоким.
А я…
А что мне было делать?
Я уже поняла, что на сон все происходящее явно не похоже, а
смириться и позволить запереть себя в какой-нибудь клетке за то,
чего не делала, мне совсем не светило.
Поэтому, огрев женщину подносом, я вырвалась и побежала прочь,
благо далеко от границ лагеря мы отойти не успели, а возле отхожего
места народу не наблюдалось.