«На родине меня могут не понять, не
важно, я делаю все для них»!
Императору вспомнился разговор с
Гартианом, когда он довел до живого мертвеца идею создания отряда
магов стихий. Лич рвал и метал, он кричал, а его страшные глаза
полыхали алым пламенем. Он и слышать ничего не хотел про растрату
драгоценного дара на низшую магию, только Искусство! С большой
буквы. Но император был неумолим. Все юноши и девушки, которых лич
не успел заточить под горами, будут отосланы в Академию еще до
наступления холодов. А таковых оказалось девять человек. Еще
семерых Гартиан взял в оборот уже в первые месяцы после своего
воскрешения. Он бы с радостью принялся учить всех одаренных, но
семь учеников были пределом даже для него. Поэтому оставшаяся
девятка получила отсрочку – их черед должен был настать чуть
позже.
Чтобы подсластить пилюлю, Шахрион
разрешил личу забирать третью часть годовых доходов, чтобы
доставать одаренных по всем землям Лиги. Выкупая у нищих голодающих
крестьян маленьких детей и укрывая их от пытливого ока Ордена в
горах Ужаса, через десять-пятнадцать лет можно было получить
хорошую армию магов. А, так как подобным грешили все правители без
исключения, у императора был неплохой шанс остаться в тени, если не
наглеть. Ну и, конечно, пришлось пообещать личу, что все академики
потом будут позже учить и некромантию, и те, у кого будет в этом
талант, сами смогут выбрать, в какой дисциплине развиваться
дальше.
Пир произвел на Шахриона удручающее
зрение – столы ломились от яств, сотни дармоедов жрали в три горла,
запивая еду великолепными винами. То и дело звучали здравницы
великому венценосцу и проклятия в адрес его врагов, к которым, к
счастью, Шахриона не записывали.
- Глубокоуважаемый император, вижу,
что это варварское веселье вам не по вкусу? – раздался мелодичный
голос.
Шахрион обернулся и с трудом сумел
сдержать вздох восхищения – его собеседницей оказалась
прекраснейшая звездорожденная, одетая в несколько фривольное
платье, открывающее ее лебединую шею и соблазнительную ложбинку меж
грудей. Непокрытые золотистые эльфийской девы водопадом струились
по плечам, исчезая за спиной, а в огромных голубых глазах,
занимающих, наверное, половину идеально гладкого - без единого
изъяна - лица, застыло выражение любопытства.
- Приветствую зрящую Найлиэну
Партилаэт, дочь великого Ратриолы Партилаэта, - догадался Шахрион,
сделав короткий поклон и поцеловав протянутую ручку. – Не скажу,
что чувствую себя уютно.