К Китариону подошел молодой мужчина с
проседью в волосах, укутанный в черно-красный плащ и держащий в
руках длинный посох.
- Ты вовремя, Кштиритион. Как дела у
врагов? – деловито поинтересовался у некроманта гвардеец.
- К разведчикам подошло несколько
сотен, извечный. У них есть маг, академик. По крайней мере, очень
похож на него.
- Он не заметил птицу?
- А если и заметил, что с того?
Только орденцы могут чувствовать некромантию.
- Ты мог ошибиться.
- Не мог, но думаю, что нужно
уходить. Вы уже достаточно повеселились.
Гвардеец задумчиво посмотрел на
небосвод, укрытый тучами. Определить положение солнца
представлялось несколько затруднительным.
- Может, все-таки подождем еще
немного?
Вдалеке вновь послышались вопли, и
капитан со вздохом поднялся.
- Кштиритион, постарайся защитить
нас.
- Не проблема для мага моего уровня,
- самоуверенно проговорил некромант. - Жалко, что нельзя
использовать магию смерти, а то я в одиночку остановил бы весь их
авангард.
- Это не моя блажь - так приказал
владыка, наше же дело выполнять его приказы.
- Да-да, - отмахнулся маг и побрел
прочь.
С самого первого дня знакомства они
друг другу не нравились. Китариона раздражала неимоверная
язвительность и поразительная самоуверенность некроманта, того же…
Что именно бесило труповода, кольценосец не знал.
Враги оживились и пошли вперед,
соорудив подобие строя и выставив перед собой щиты. Уж не на
чародея ли они рассчитывают?
Именно на него и надеялись. Со
стороны врагов в направлении баррикады понеслось копье, сотканное
из чистого пламени. Оно встретилось со своим двойником, пущенным
Кштиритионом, и оба заклинания опали на камни пеплом, уничтожив
друг друга. Первый раунд столкновения магов закончился вничью.
Китарион многое бы дал, чтобы
посмотреть на лица врагов в этот момент, но было не до того –
поросята оказались на убойной дистанции.
- Стреляйте! – заорал капитан.
Хватило одного залпа, чтобы не
получившие магической поддержки враги в третий раз подряд бросились
наутек. Китарион был доволен – задачу они выполнили в точности как
приказывал владыка, а значит, можно с чистой совестью
отступать.
- Сворачиваемся, - приказал капитан.
– Нам тут больше нечего делать.
Быстро и деловито гвардейцы оставили
баррикаду и растворились среди елей. Китарион уходило последним. Он
замер, глядя на дорогу, усеянную вражескими, телами и
ухмыльнулся.