Ни первый, ни второй не обратили
внимания на пришельцев, и Тириксис приложил палец к губам, призывая
императора не отвлекать мастера от работы. Он повел властелина к
каменному столу в дальнем углу строения, на котором расположилось
два длинных прямых лезвия для кавалерийских мечей.
Шахрион взял одно из них в руки и
довольно хмыкнул – не узнать великолепную сталь жителей подземных
чертогов было невозможно.
Оказавшись на свежем воздухе,
император склонился над речкой и, зачерпнув воды в ладони,
умылся.
- Сколько времени работает
кузница?
- Три месяца, - с гордостью отозвался
глава рода. – И мастер Паркантис очень старался, трудился без
отдыха день и ночь.
- Он три месяца ковал два лезвия? –
на всякий случай уточнил император.
- Да, и сделал! Это почти невероятно,
обычно одно куется не меньше сезона! – в голосе Тириксиса
послышалось благоговение. – Ты спас его сына, владыка, и он будет
служить тебе, не жалея жизни.
- А вот этого не нужно, пускай
заботится о себе. Времени, в отличие от мастеров, у нас в
избытке.
- Я обязательно передам ему твое
пожелание, владыка.
- Теперь что касается моего
вопроса…
- Не так хорошо, как хотелось бы, -
ответил дварф, помрачнев. – Конечно, нужно еще проверять и
проверять - слишком уж много шахт понарыли твои предки - но, боюсь,
везде будет одинаково. Горы Ужаса слишком стары и слишком давно
вырабатываются. А ваши имперские шахтеры оказались, как ни странно,
не сильно хуже наших.
- Значит, пусто? – грустно спросил
Шахрион, лелеющий надежду руками дварфов отыскать богатейшие залежи
золота и драгоценностей, пропущенные добытчиками.
Лицо дварфа стало лукавым.
- Не совсем, владыка. Идем за
мной.
Он привел его в небольшой уютный
домик, в который неведомым образом хозяева успели натаскать ковры и
волчьи шкуры. За несколькими столами сидели молодые девушки,
вооружившиеся хитроумными инструментами и самозабвенно шлифовавшие
драгоценные камни.
Они, как и кузнец до этого, были
столь поглощены работой, что даже не заметили вошедших. Шахрион
осторожно подошел к одному из столов и с трудом сдержал вздох
восхищения – возле большой свечи блестели ограненными боками три
изумруда каждый с фалангу мизинца размером, на другой стороне
небольшой кучкой валялись необработанные самоцветы. Император
осторожно взял один из камней и крутанул его в пальцах, любуясь
совершенством формы, после чего вернул драгоценность обратно.