Фраза-ключ активировала древнее
устройство, и фиолетовая гладь подернулась молочной дымкой, шар
начал постепенно светлеть. Оставалось ждать, пока на другом конце
ответят.
- О великий, от чьего имени враги
трясутся в страхе, ничтожный Инуче видит тебя, – раздался скрипящий
противный голос, а через несколько мгновений туман окончательно
рассеялся, и в шаре возникла отвратительная зеленая морда. –
Великий готов громить своих недругов?
- У великого нет выбора, но враги
падут. - Шахрион улыбнулся, одними губами. За все прошедшие годы он
так и не привык к манере шамана изъясняться, но обижать старого
гоблина не хотелось. – Верховный, все ли у тебя идет по плану?
- Конечно же, о грознейший из
грозных. Уже завтра во всех городах страны начнут говорить о том,
что война неугодна Матери. Если ты не веришь старому Инуче, можешь
проверить его слова.
- Как ты только мог подумать об этом,
верховный, - с укором в голосе ответил император. Конечно же, он
проверит, и не из одного источника. Не только гоблины умеют
добывать информацию. – Я верю каждому твоему слову.
На морде шамана отобразилась радость,
отчего его острейшие клыки вылезли наружу, а кожа на лбу и висках
натянулась.
- Старый Инуче счастлив слышать
похвалу от великого. Но ничтожный не понимает, как слухи могут
помешать жалким врагам? Исиринатийские мужи не чтят Мать, они не
боятся ее гнева.
- И напрасно. Мне было видение,
верховный. На этот раз Мать не останется в стороне, а Отец
поддержит ее – исиринатийцы переступили черту.
Шахрион сильно сомневался, что ушлый
шаман поверил хотя бы одному его слову, но это было и не важно.
Зато венценосец Тист Второй, если он покупает сведения у
зеленокожего коротышки, узнает, что Черный Властелин совсем спятил.
Как бы Инуче не поступил, в выигрыше останется император, но этого
старому шаману знать не следует. Пока что.
- Как пожелаешь, о великий. Слабый
Инуче надеется, что Мать сдержит свое обещание. - Морда шамана не
выражала ничего, кроме участия и сочувствия и Шахрион подумал, что
будь он моложе, то не на миг не усомнился бы в искренности старого
лиса.
- Благодарю тебе, вождь. Я бы еще
поговорил, но, увы, дела сами не сделаются, а враги не уйдут с моих
земель добровольно.
- Понимают тебя, о великий, ничтожный
не смеет больше задерживать блистательного.