Во дворе под тремя кленами была беседка (или «кибитка»), где жильцы дома любили отдыхать от служебных и семейных забот. Заботы – такая препротивная материя, из которой впору саван шить. Мужчины и женщины, воспитанные в раздельном обучении, и отдыхали раздельно. Если «кибитку» первыми захватывали мужчины, они до глубокой ночи рубились в домино, играли в шахматы, пили пиво, портвейн, вермут, а женщины в это время довольствовались скамейками возле своих подъездов, под тополями, и разговор их, понятно, не был столь оживлен, как он бывал, когда плацдарм был в их распоряжении.
В этот вечер «кибитку» захватили мужчины.
– А1-А2, – сказал Баранов с кафедры математики.
Филиппов с кафедры разведения недоуменно посмотрел на него.
– Чего?
– Вон идут. Анна Ивановна – «А1». Анна Петровна – «А2». Ладья и конь.
– Ты ходи-ходи, – сказал «разведенец».
– Семеныч, чует сердце, неспроста сюда идут. Смотри, как несет их!
– Тебе шах.
Соперники склонились над шахматами.
– Шах и мат! – послышалось над их головами.
Шахматисты вздрогнули.
– Все ясно! – воскликнула Анненкова. – Следующая пара!
Анна Ивановна села на скамейку, выдавливая Баранова, тоже довольно широкого в кости. Филиппов встал без намеков. Такого еще под сводами «кибитки» не было. «Выдавленные» мужчины молча покинули беседку и направились по тропинке к четырнадцатому дому.
– Нет, я даже не знаю, что и сказать! – сказал Баранов, с удивлением глядя на Филиппова. Тот, как собака, тряс головой.
– Это форменное безобразие! – воскликнул Баранов, так направив свой возглас, чтобы было слышно на скамейках возле дома и не слышно в «кибитке».
– Да! Да! Да! – послал голос в землю Филиппов.
Скамейки выясняли, влияет или не влияет валерьянка на формирование яичек у подростков, а если влияет, то как. Услышав о безобразии, они заинтересовались. Сумерки стали гуще, но женские глаза светились сквозь них, как девичьи, подогретые предыдущей темой.
– Что? Что там? Что случилось? Хулиганы?
– Хулиганки, – тихо молвил Баранов и, не оборачивая головы, ткнул назад большим пальцем. – Анненкова с Суэтиной.
– Шахматы захватили, – пояснил Филиппов.
– А вы?
– А нас поперли! – сорвался на фальцет Баранов.
– Да как же это? – женщины опешили. У них так не получилось ни разу. Досадно было, что и говорить.
***
А у двух «захватчиц» состоялся крайне интересный разговор. Дамы, оккупировавшие скамейки возле подъездов, много отдали бы за то, чтобы послушать его, а Баранов с Филипповым в очередной раз подивились бы бабьей глупости. Во всяком случае, три клена, окружавшие «кибитку», перестали даже шевелить листьями и прислушивались к словам, от которых пробирал мороз по коре, как в декабре.