Хруст пустот в стороне рукою —
с глаз долой, с сердца вон – укрою.
Не для всех это; все – устали…
И угли почернеют. Запад —
там, где солнце шипит о волны.
Вдох и выдох. Морской проворный
вьющий волос из моря запах.
И в лицо! И дышать! И громко —
но не громче, чем просто имя —
выдох. Я в этом вдохе принял
выдох. Обводящая берег кромка…
И следы на песке. Но – слизан
образ в памяти – догорает.
Так темнеет. Так назван раем
воздух – ясный, а к ночи – сизый.
* * *
Закрыть – к подбородку; прохладно, дует.
Бывают дни в пелене
с восторгом сквозь дымку. С восторгом туи:
одна за одной. Длинней
становятся мысли. От чаек вести:
роняют крик. Адресат
всей ширью распахнутых вверх отверстий
с надрывом грудь потрясал.
Так дождь превращается в вечер, в сырость,
в осадок с души. На дне
взлохмаченных волнами сфер остыло
тепло моросящих дней.
Когда-нибудь вспомнится в ласке будней
прохладный печальный стон.
Так чайка кричит, но не будем… Забудем…
В тумане морской восторг…
* * *
Скрываюсь, и веки – как створки. Моллюск
отходчивей; может открыться опять.
Ступеньки, шаги по ступенькам. Молюсь,
мой шёпот не слышен. Волну торопя,
молитва о шторме, о прочности глыб
блуждает и бьётся подобием брызг
о скалы базальта. Срезает углы,
кривые, прямые, зигзаги. Каприз,
веление скуки, обычность тоски.
И груз на виски, учащая пунктир,
и выбор: терпи! обезверился – скринь…
И надпись для тех, кто желает уйти.
В базальте ступеньки, спускаюсь к волне.
Разбросаны глыбы, как груз – не поднять? —
как что-то, забытое где-то во мне,
как мысли под вечер с остатками дня.
* * *
Я поменялся с большой медузой
мыслями, телом, верой, душой,
и, исчезая всё уже, узок
весь горизонт на закат ушёл.
Я обжигал, я глаза калечил,
я растекался по небу вширь.
Я жил вопросом: нежные плечи —
облако формы её души?
Мне до заката сказать бы фразу:
только – мечта, для неё одной!
Мне бы пустить по волнам свой разум
вслед за мечтой! Но иду на дно.
Стало быть, просто лежать опасней;
я погрузился в гущу глубин.
Так за чертою моря гаснет
спрятанный в руку бога рубин.
* * *
Уровень моря. Над ним
пахнущий йодом и рыбой,
как элемент западни —
берег, нависший обрывом.
Пойманы волны. Спасти
твёрдость от твёрдых пытаясь,
солнце дощатит настил:
веришь – иди. Запятая
в случае этом пуста:
только тире – только волны.
Только надежда. Устал
верить? Не веришь?! Огромный,
больше, чем просто печаль