В отношении азиатских стран, особенно дальневосточных, вопрос стоит сложнее. Употребляя этот термин, дефиниций обычно не дают, и это понятно: при отсутствии в этих странах дворянства европейского типа аристократию как бы не с чем соотнести, и под ней часто разумеется всё то, что напоминает европейское дворянство в целом, т. е. лица с наследственным (пусть не всегда юридически оформленным) привилегированным статусом.[18] Однако достаточно выбрать те черты, которые определяют социальную сущность аристократии и соответствуют совокупности нескольких самых общих критериев. Аристократия, во-первых, должна представлять собой достаточно заметную численно группу (т. е. не сводиться к 2–3 десяткам человек), во-вторых, составлять лишь относительно небольшую часть всего высшего привилегированного слоя (а не весь этот слой), в-третьих, иметь наследственный характер, в-четвертых, обладать некоторыми специфическими атрибутами (титулами, фиксированной генеалогией, общественным признанием). Ничего удивительного, что в условиях реалий традиционных восточных обществ круг лиц, к которым применим термин «аристократия», может быть различным не только для разных стран, но и для разных периодов истории одной и той же страны.
Существует мнение, что на традиционном Дальнем Востоке (в странах ареала китайской политической культуры) аристократии вообще быть не могло, потому что традиционная дальневосточная система в принципе не допускала возникновения потомственного привилегированного сословия. Действительно, высший слой чиновничества там не мог юридически обеспечить своим детям столь же высокое положение в служебной иерархии (а только гарантировать поступление на службу), обладатели титулов знатности не могли передавать их по наследству, члены древних служилых родов, родовитых кланов, «сильных домов» никак формально не отличались от простолюдинов, если не были чиновниками, а служили далеко не все члены таких семей. Наличие аристократии как признаваемой государством наследственной группы (кроме потомков правителей) нехарактерно для классических вариантов традиционной дальневосточной системы.
Однако страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии, находившиеся в сфере влияния китайской культуры, сохраняли значительный потенциал изначально присущей им аристократической традиции, которая при ослаблении по тем или иным причинам китайского влияния прорывалась наружу и проявляла себя достаточно зримо. Наконец, и в самом Китае бюрократическое начало не было изначально не только единственным, но первоначально не было даже преобладающим. Правда, в Китае аристократическая тенденция была задавлена бюрократической еще в древности, что и определило в дальнейшем специфику дальневосточной цивилизации, но и в раннее средневековье было время, когда в результате завоевания Северного Китая кочевыми племенами аристократическая тенденция обрела на несколько столетий «второе дыхание» и весьма отчетливо просматривается и в период танской, «китайской из китайских», династии.