- Вот случаю я тебя, Саня, и
поражаюсь. Откуда слова-то такие берешь? Если бы не знал тебя
прежде, посчитал бы каким-то военспецом из бывших. Что-то в тебе
все-таки изменилось, после того, как ты сверзился с
«Рикардо»[5], - покачав головой, Михаил
отодвинул в сторону сослуживца и сам вновь полез исследовать
внутренности новой машины. Занятия занятиями, подготовка
подготовкой, но и в свободное от несения службы время он нередко
заглядывал к вечно копающемуся внутри танков Геркану. Как это было
сейчас и как это было в тот раз, когда он обнаружил Александра
лежащим на земле без сознания рядом с английским стальным
великаном.
Он, конечно, никак не мог этого
знать, но в тот первый день августа 1929 года сознание его приятеля
сперва было вырвано из тела, а после перемешано, словно горячий чай
с сахарным песком, с сознанием жителя аж XXI-го века. Или же
наоборот? Кто, как и по какой причине смог осуществить данное
действо, не нашло объяснений даже в мыслях того нового человека,
каковым стал Геркан, Александр Морициевич после «слияния» знаний,
суждений, предпочтений, намерений, опыта и Бог чего знает еще двух
взрослых мужчин живших с разницей во времени более чем в век. Божий
ли то был промысел, волшба каких-то неведомых магов, или же к нему
просто пришло сумасшествие в виде раздвоения личности, получившийся
в результате человек не знал. Но спустя всего трое суток
проведенных, как в тумане, он перестал мучиться этим вопросом,
сосредоточившись исключительно на решении проблемы того, как жить
дальше. Благо несколько неадекватное поведение первых дней после
«обновления» легко удалось списать на сильнейшее головокружение,
ставшее результатом падения с последующим ушибом головы. Его даже
положили в «Московский коммунистический военный
госпиталь»[6] на целую неделю,
диагностировав сотрясение головного мозга средней тяжести. Благо до
него было всего полтора километра от расположения части. Причем,
возможно, оно было к лучшему, так как переваривание ушибленным
мозгом информации, полученной разом из двух громадных источников,
привело не только к получению всевозможных знаний, что прежде не
были доступны простому рабочему парню подавшемуся от станка в
армию, но также к значительному пересмотру им своего жизненного
пути. Отчего покой был крайне необходим хотя бы для раздумий. Ведь
если прежде ему было достаточно просто плыть по течению, тем более,
что в последние годы жизнь военных, наконец, начала заметно
налаживаться и они даже стали считаться зажиточными и потому
завидными женихами, то теперь он стал желать большего. Много
большего! И подобную перемену личности требовалось научиться очень
надежно скрывать от знавших его прежде сослуживцев. Скрывать, но
двигаться вперед по несколько новому маршруту.