Конечно, я
в каждой вещи видела след присутствия Артема, даже его футболка и спортивные
штаны остались лежать в кресле, в которые он переодевался, чтобы помочь мне с
чем-то по хозяйству. Но только Женя не дал мне разнюниться. Ему хватило минуты
обойти весь дом, сказать «Хороший дом, продавать рано», вывести меня за дверь и
сообщить:
— Нет
ничего такого, что тебе было бы нужно в городской квартире. Поехали на участок.
Я только
рот раскрыла, закрыла, дверь и калитку замкнула и в машину снова села.
Что это
было вообще?
Но и на
участке депутата мы провели времени не больше. Даже меньше. Точнее — вообще не
провели. Даже из машины не вышли. Женя ее даже не остановил — медленно проехал
по дороге мимо поля с куском леса на берегу реки, показал ориентиры границ его
будущих владений и спросил:
—
Нормально?
— Круто, —
ответила я, оценив живописный удобный уголок для строительства дома.
— Значит,
беру, — удовлетворённо кивнул депутат, тут же дал газу и вылетел на трассу.
Через сорок
минут мы уже приехали на место встречи с журналистами.
Большой
синий тентовый павильон был виден издалека. Когда мы с Женей вошли в него, там
было жарко от прожекторов, шумно от голосов, многолюдно.
Мой первый
выездной рабочий день начался с порога…
…А через
день в офисе Женя вышел из кабинета и сказал:
— Катюш, я
должен тебя кое о чем спросить… — навалился на мой стол ладонями.
— Хорошо, —
пожала я плечами. — Я слушаю.
— Есть
что-то, что держит тебя в Перевальске?
Я
распахнула глаза от удивления.
— Странный
вопрос… — насторожилась, но, прислушиваясь к себе, поняла, что не жду ничего
плохого от своего работодателя и просто этого человека. — Наверное, нет, —
осторожно ответила. — А что?
— Ты не
откажешься от работы со мной в Прибрежном?
Я даже
встала, раскрыв рот.
— То есть,
— сглотнула, споткнувшись на слове, — ты будешь работать в краевом центре?
Женя
кивнул, серьезно смотря на меня.
— Это только
начало пути на политический Олимп. Я был бы рад, если бы ты шла по нему со
мной.
Я
колебалась недолго. Пару секунд. Потому что каждый день меньше всего на свете
хотела возвращаться в квартиру, где меня ждали пустота, одиночество, боль и
тоска. Я приучила себя просыпаться, едва мне начинали сниться сны. Потому что в
них я видела Артема и нашего сына. Живым счастливым малышом. Он смеялся на
папиных руках, смотря на меня ясными глазками с длинными ресничками, он тянул
ко мне руки.