— Ласточка, ты уверена, что хочешь знать? Эта история окрашена в кровавый цвет.
— Как и вся наша жизнь.
Даян стиснул губы, все еще внутренне сопротивляясь.
— Разве ты еще не понял, что ничто не может заставить меня отвернуться от тебя? — мягко надавила Софи. — Что бы ты мне ни рассказал, это не изменит моих чувств к тебе.
— Каких чувств? — хитро переспросил мужчина.
Она с трудом сдержала мышцы на лице, чтобы они не сложились в улыбку, хотя глаза выдали ее. Девушка просто не могла ничего с собой поделать, поняв, как Даян подталкивал ее признаться в любви. Она знала, что ему необходимо это слышать. Это его отчаянная потребность превращалась в наваждение.
— Я люблю тебя, Даян.
Он замер, всматриваясь в ее лицо, как будто слышал эти слова впервые. В его глазах отражалась такая потребность в ней, в ее любви.
— Насколько сильно?
В такие моменты Софи получала подтверждения тому, что внутри этого сильного, смертельно опасного мужчины жил мальчик, который лишился любви в слишком раннем возрасте, поэтому теперь, когда он наконец снова обрел это чувство, он нуждался в нем как в воздухе.
— Так же сильно, как птица любит небо. Кто она без своих полетов? Способная не жить, а лишь существовать.
— Моя ласточка, — голос его сел, напряжение покинуло тело.
Софи прижалась к его груди, наслаждаясь звуком биения его сердца.
— Что случилось с твоей бабушкой?
— Я убил ее.
Она даже не вздрогнула.
— Это сука мучала тебя?
— Она желала сделать из меня идеального предводителя клана. Ее уроки были невероятно жестокими. Она вбивала в меня свои зверские правила, уничтожала мою личность, лишала воли. Она заставила меня убить моего единственного друга.
— Того пса, о котором ты мне рассказывал? — Софи припомнила уроки Даяна, умалчивая о том, что он приказал ей выстрелить в свинку.
Однако она не была к ней привязана. Кроме этого, когда она жила на ферме у тети, часто видела, как закалывают свиней, чтобы разделать ради мяса. Но это маленькое животное не предназначено было стать едой, а ей все равно пришлось его убить.
— Да.
Все же Софи было физически больно представлять, что беззащитный мальчик вынужден выстрелить в самое дорогое для него существо. От этой картины на глаза навернулись слезы. Она по себе знала, насколько это тяжело, а для ребенка вдвойне. И эта страшная женщина была ему родной по крови.